Сердце волка

Бекки не ответила на его вопрос. Тогда он взял ее за плечи и с нежной силой поставил на таком расстоянии от себя, чтобы посмотреть ей прямо в лицо. Ее веки распухли, глаза покраснели от слез, и у нее снова начался жар — еще более сильный, чем прежде. Тем не менее она все же отреагировала на его жест и — почти с минутным опозданием, как будто ей не сразу удалось понять слова Штефана, — ответила ему.

— Немножко. Самую капельку. Не переживай, я выдержу, — она чуть отстранилась от него и стала тереть ладошками лицо, как будто вытирая слезы, которые и без того уже высохли. — Если ты кому-нибудь расскажешь, что видел меня плачущей, я тебя убью.

Штефан подумал, что им, пожалуй, до этого уже не дожить, но заставил себя улыбнуться и сказал:

— То же самое касается и тебя, если ты кому-нибудь расскажешь, что я попался на удочку этого Висслера.

Они оба засмеялись, но совсем не так, как во всех тех книгах, в которых были описаны подобные ситуации. Это был вовсе не тот смех, который разряжает обстановку. Им от этого не стало легче на душе, и напряжение не исчезло, а, наоборот, только появился неприятный осадок.

— Кто он, по-твоему, на самом деле? — спросила Ребекка через некоторое время.

— Висслер? — Штефан пожал плечами. — Понятия не имею. Я могу лишь тебе сказать, кем он не является. Он вовсе не безобидный проводник, и он не австриец, а американец.

— Откуда ты это знаешь?

Штефан засмеялся, на этот раз искренне.

— А ты помнишь, что он сказал нам о Баркове? Что тот чокнутый, как сортирная крыса. Австрийцы так не говорят. Да и немцы тоже. Это — типично американское выражение. Можешь мне поверить. Я встречал его как минимум в двадцати романах Стивена Кинга.

Ребекка осталась серьезной.

— Тогда он из ЦРУ, — предположила она.

— Это еще неизвестно, — сказал Штефан. — Его мог прислать сюда кто угодно. Например, русские. Или какая-нибудь мафия. Да мало ли! А может быть, он всего лишь какой-нибудь мелкий наемный убийца, который подыскал себе двух подходящих остолопов, чтобы те привели его к Баркову.

— Ваши слова весьма далеки от истины, — раздался позади них голос Висслера. — Однако в одном вы правы: без вас я не смог бы подобраться к Баркову. Кстати, вы разговариваете слишком громко. Будьте поосторожнее.

Штефан посмотрел на него с ненавистью, но Висслер только рассмеялся:

— Вы и в самом деле обратили внимание на это выражение про крысу? Удивительно. Как ни осторожничай, а все равно на чем-нибудь попадешься.

— Так вы и в самом деле… — Ребекка посмотрела на него вопросительно.

— Кто, американец? — Висслер покачал головой, снова засмеялся и добавил на чистейшем австрийском диалекте немецкого языка:

— Я, ваша милость, стопроцентный венский парень.

— А я — царица Сиама, — презрительно сказала Ребекка.