— Мсье, не сопротивляйтесь. Идите в круг. Я потом всё объясню, — тихо произнёс он.
Тут же нас окружили другие надзиратели. Они многозначительно переглядывались.
— Покоритесь, мсье, не выпендривайтесь. Се ля ви, — стали раздаваться голоса.
Я нехотя подчинился. По команде, вместе со всеми, поплёлся по квадратному тюремному двору.
Зелёные скользкие стены, окружавшие меня, дышали безысходностью.
«Куда я попал?» — думал я, но от происшедшего ничего не мог вспомнить. Вдруг осенило. Ах да, картины. Я пришёл на выставку полотен художников девятнадцатого века. Ходил, наслаждался. Подошёл к одной из картин Ван Гога, художника-мессии.
— Вам нравится эта работа? — вдруг раздался сзади незнакомый приятный голос. Я оглянулся. Передо мной стоял молодой мужчина в запачканной одежде.
Я, улыбаясь, ответил, что ещё не рассмотрел её как следует. Незнакомец изумлённо поднял брови, стал пристально всматриваться в меня.
— Что-то не так? — заговорил я.
— Нет. Просто вы очень похожи на… О, пардон…
Неизвестному, вероятно, стало плохо, он побледнел, схватил меня за плечи и потянул за собой на картину.
— Прогулка окончена, — заверещал надзиратель и щёлкнул хлыстом.
Заключенные остановились. Я по инерции налетел на впередистоящего здоровяка в лохмотьях.
— Что, спятил, приятель, — зашипел тот.
— Простите, задумался…
— Я тебе задумаюсь, собака. Это тебе не Монпарнас и не Елисейские Поля, — закричал мужчина и хотел ударить, но тут к нам стремглав подбежал тот, в блузе.
— А ну не тронь! — закричал он.
— По камерам, — скомандовал надзиратель. — А ты, новенький, — он ткнул меня хлыстом, — иди за мной!
— Погодите, мсье, — горячо заговорил мой заступник, — определите его ко мне. Я очень прошу вас.
Надзиратель смерил мужчину презрительным взглядом, затем произнёс: