— Ну мало ли что болит… — возразил целитель, — и болит-то не пальчик, которого, как вы изволили выразиться, нет, а как раз то, что осталось. Ха-ха-ха. — Смех его напоминал тихий перезвон погребальных колоколов. — Так что «пальчик тю-тю» — не беда.
— И болит — не беда? — спросил Сергей.
Старичок стал серьёзным.
— Болит — вылечим. Это нам — легко. Давайте сюда вашу, — он замялся, похоже, подбирая слово, — руку.
Сергей протянул ладонь.
— Это на первый раз, на первый раз, — бормотал старичок. — Глазки закройте.
Сергей подчинился. Снова раздался перезвон колокольцев, и трудно было определить, смех ли слышится в каморке целителя, или в подступающих сумерках эхо доносит звуки с недалёкого погоста.
Боль исчезла мгновенно.
С некоторой оторопью Сергей открыл глаза и взглянул на старичка. Он не знал, что сказать.
— Ну вот, милый, — воскликнул целитель, — а вы говорите — больно. Не болит?
— Не-е-ет, — с блаженной улыбкой протянул Сергей. — Спасибо вам.
— Э-э-э… Не за что. Дело-то нехитрое. И не за это я деньги-то беру, — ответил старичок. — А деньги — сами уж знаете — не малые.
— А за что? — удивился Сергей.
— А за то, что сейчас скажу я вам, — он снова широко улыбнулся, — кто ж сказал глупость-то такую, что пальчик ваш как это? — тю-тю?
— Не понял, — сказал Сергей.
— Да тут и понимать-то нечего. Живите, как будто он есть. Вы же чувствуете, что он вроде на месте?
— Да.
— Так и используйте его как полагается.
— Не пойму что-то, — снова удивился Сергей.
— Что у вас там проскальзывало, — старичок закатил глаза, будто вспоминая что-то. Зрелище было не из приятных. — В ухе там ковырять, телефон набирать, про жену — хе-хе! — вот это самое. Вещи-то это всё несложные.