Надеемся и боимся в миг единый одновременно. От этого и мир страшным бывает, злым и неродным. Беды сами желаем, себе ли, другим ли, разницы, то нет особой. Ведь «Я» — это «Ты». Потом удивляемся и слёзы льём.
Начало мудрости — себя во всём, хоть на миг малейший, узнать.
4. Нет желаний у человека.
Есть воспоминание о себе, которого, любимого, и нет вовсе. Мир видимый, плоть наша. Реки, горы, города и птицы — мысли и чувства, какие старые совсем, какие из времён неведомых. Время — одежда от непогоды. Небо — о прошлом, никуда не девшемся, память. Сами с собой в прятки играем. Натешиться не можем. Плохого ничего тут и нет, быть может. Что за желания у того, кто во всём и вовне?
5. Желания появляются, когда привидится, что не в совершенстве изначальном находимся, когда блаженство, ни от чего не зависящее, не чувствуем.
Хотим добавить нечто, а всё уже и так закончено в подвижности и новизне своей. И мы сами и отсутствие нас. Есть мы или нет, кто знает, а для глупцов споры мёда и вина слаще и приятней. Истина и в молчании и слове, но как только подумаем о ней, то сразу вне её обретаемся. Как можно вопрошать о ней? Время — это вечность неузнанная. Только вечного хотим, так всё в движение приходит и новый мир рождается, бессмысленным и страдающим себя мнящий.
В касании случайном полнота всего живёт, во взгляде и звуке всё совершенство и великолепие есть, но не узнаём себя, думаем, что бежать надо куда-то, изменяться, совершенствоваться. Плохо и одиноко человеку с собой. Но и тайна здесь есть. Совершенна потеря единства для пребывающего вне знания и незнания. Не бывает потерь или приобретений. Но не хотим этого, поэтому страдание всегда рядом бродит, в окна заглядывает.
Жжёт желание, жалит, уводит от полноты, ограничивает краёв не имеющее. В муках рождаются миры новые, потому что придумали и возжелали единство, которого не было и нет. Много богов, много единств, много истоков. В нас всё.
6. Блаженны желания все, ибо все они начало, с концом нераздельное, ищут, в настоящем пребывая.
Страшны и люты бывают они, когда для света не прозрачны. Врага убить, женщиной овладеть, храм построить, воды напиться, гостя накормить — всё поиск себя, коего никогда не было. Но если до времени не различать желания, то боль и отчаяние вечности уподобятся. Ничего, кроме себя, ни создать, ни разрушить нельзя. Бывает, огонь не греет, а жжёт. Вода топит, а не жажду утоляет, ветер не прохладу даёт, а иссушает. Небо мечом обращается. Если себя в стихиях не узнать, то всякое привидеться может.
7. Силу открыть надо для желания правильного.
Если думается, что не твоя она, то так и будет.
Только вот бороться с кем? Сила приходит, когда видно, что все враги в тебе и пребывают, твои желания и страсти и есть. Какие враги, если совершенно всё? Нужна борьба, иначе всё не проявится и небо бездонное, голубое не откроется. Блажен воин.
8. Истинное желание только одно всегда: в покое вечнодвижимом и светоносном побудиться. Вспомнить, что никогда из него не выходили, и потерей его небывшей насладиться.
Любое желание — это попытка рогов мира двоящегося избежать, от начала соединённое соединить. Единорог алатырь-камень внутри нас на горе древней хранит. Все желания камень этот исполняет. Не хотим знать его, покой и движение в свете являющий, поэтому страданию причастны.
9. Желание в миг однажды видит и осознаёт себя, исток свой понимает, с океаном безбрежным совпадающий.
Красота во всём первозданная будет, два зеркала друг против друга окажутся. Светом сияет ошибка всякая. Солнца какие увидим! Радуга ночью леса и травы осветит вдруг. Всё, как и сейчас, совершенно было и будет. Возможно, пойдёт снег…
Встреча на дороге
Длинный, высокий, покосившийся деревянный зелёный забор. Раннее подмосковное утро.
Огромная луна серебряной диетой всё ещё висит над горизонтом.
ebooksa