Узы крови

Андре поджал губы, но поднес запястье ко рту Дэниэла.

— Ешь, — велел он.

Дэниэл медленно отвернулся.

— Дэниэл, ешь.

Я никогда не видела, как кусает вампир. Стремительное движение головы Дэниэла заставило меня прижать руку к бинтам, скрывавшим следы укуса Литтлтона у меня на шее. Андре поморщился, но руку не отнял.

Дэниэл ел долго. Все это время вампиры не шевелились, только Марсилия ярко накрашенными ногтями нетерпеливо постукивала по ручкам своего кресла. Никто не ерзал, не возил ногами. Я сделала шаг к Уоррену, и он положил руку мне на плечо. Я взглянула на Стефана, обычно подвижного, как щенок, но и он был захвачен общими чарами.

— Хватит.

Андре начал отнимать руку, но зубы Дэниэла оставались в его запястье. Дэниэл оторвал обе руки от подлокотников — я видела, как рвалась при этом его кожа, — но продолжал удерживать руку Андре.

— Дэниэл, довольно.

Вампир заскулил, но отвел лицо. Он по-прежнему удерживал Андре руками. Глядя на кровь, идущую из укуса в запястье, он дрожал, и его глаза блестели, как бриллианты. Андре убрал руку, схватил Дэниэла за руки и снова насадил их на шипы.

— Сиди так, — прошипел он.

Дэниэл тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась неровными толчками.

— Задавай свои вопросы, Стефан, — сказала Марсилия. — Меня утомило это представление.

— Дэниэл, — сказал Стефан, — я хочу, чтобы ты вспомнил ту ночь, когда, как ты считаешь, убил тех людей.

Голос Стефана звучал мягко, но глаза Дэниэла опять наполнились слезами. А мне говорили, что вампиры не умеют плакать.

— Не хочу, — сказал он.

— Правда, — подтвердил Вольфи.

— Понимаю, — кивнул Стефан. — И все равно расскажи, что последнее ты помнишь перед приступом жажды крови.

— Нет, — сказал парень.

— Хочешь, чтобы вопросы задавал Андре?