Глен уставился на нее дикими глазами и потянулся за трубкой.
Из магнитофона хлынули раскаты автоматных очередей, звон бьющихся стекол, грохот взрывов, чьи-то истошные крики, стоны.
Парень схватился рукой за голову, продолжая кричать:
— Мама, мне пора!!! Здесь, кажется, катастрофа произошла!!! Да, ка-та-стро-фа!!! Несчастный случай! Жертвы? Не знаю, наверное, есть! Хорошо, хорошо, я вызову полицию! Обязательно!
Шум стих, кассета продолжала крутиться, но запись оборвалась. Тишина наступила так внезапно, что девушки не успели среагировать и продолжали хохотать.
Глен грустно посмотрел на них и уже спокойно закончил:
— Нет, мам. Здесь просто еще соседи поругались. Да нет, уже все в порядке. Я утром перезвоню.
Он осторожно положил трубку на рычаг, вздохнул и задумчиво сказал:
— И так каждый раз…
Тина, всхлипывая от смеха, вытерла слезы и поудобнее устроилась на огромном диване.
— О, Господи… — переводя дыхание, едва простонала она.
— Ну вот. Я вижу, тебе уже лучше. — Улыбнулась Нэнси, глядя на хохочущую подругу.
— Понимаешь, пока вы не пришли… — Тина с облегчением поделилась своими старыми тревогами. — Мне везде мерещилось лицо этого типа. И эти огромные «когти».
— Когти? — улыбка сползла с лица Нэнси. — Я вспомнила…
— Ты о чем? — Тина видела, как вздрогнула подруга, и поняла: произошло что-то очень важное.
— Когда ты сказала «когти», я вспомнила, что мне приснилось!
— И что же тебе приснилось? — подал голос Глен.
— Мне снился какой-то человек в грязном красно-зеленом свитере и мятой шляпе!
— Ну, а когти, когти?
— Да! У него были когти! То есть, не когти, а какие-то ножи на манер когтей. Он еще скрипел ими…