Кошмар на улице Вязов

Звук повторился, только на этот раз он раздался гораздо ближе. Где-то совсем рядом. Тина подавила в себе готовый вырваться крик…

И в эту секунду все стихло. Пропал отвратительный скрип и шаги. Она больше не слышала тяжелых шагов!

Тина, затаив дыхание, прошла вперед и выглянула в тускло освещенный коридор. Чудовище исчезло, словно его и не было. Девушка вздохнула с облегчением, оборачиваясь к перепуганному животному.

Вместо ягненка перед ней стоял ОН. Грязный, замызганный свитер в красно-зеленую полосу, такие же грязные брюки и шляпа. Бесформенная серо-болотная фетровая шляпа.

Но Тину испугало не это. Она смотрена НА ЛИЦО человека. Уродливое, обожженное, покрытое стяжками, оно щерилось страшным оскалом. В распахнутом рту виднелись сгнившие коричневые обломки зубов. Губ у человека не было. Это лицо больше напоминало кошмарную резиновую маску, из тех, что дети покупают в магазинах на карнавал. Дикие, горящие безумной злобой глаза уставились на девушку. Правая рука поднялась вверх, и Тина увидела на ней перчатку с металлическими звеньями, к которой крепились четыре длинных острых ножа.

Человек запрокинул голову и захохотал. Страшно и хрипло. В его смехе она услышала торжествующие ноты.

Тина закричала как раз в тот момент, когда стальные лезвия со свистом рассекая воздух, устремились вниз…

— …АААААААААА! — безумный крик ужаса вырвался у нее, и в эту секунду она проснулась. Ей все еще мерещился блеск молний, обрушивающихся на ее грудь, а в ушах стоял злобный хохот убийцы.

Дверь с грохотом открылась, и на пороге возникла фигура матери.

— Тина? Тина?! — голос ее звучал напряженно, взгляд изучал сидящую в постели дочь. — С тобой все в порядке?

Тина посмотрела на нее испуганными глазами. Она все еще была там, в жаркой темноте бойлерной. Ощущение реальности возвращалось к ней медленными пульсирующими толчками. Сперва яркий свет, льющийся из коридора в дверной проем, затем фигура мамы в желтом ореоле, плач маленького братика, проснувшегося в своей кроватке, и успокаивающее бормотание отчима, пытающегося укачать его, влажная духота комнаты…

Почему закрыта форточка? Здесь очень душно. Душно.

— Я спрашиваю, с тобой все в порядке?

— Да, мама. — Тина даже не узнала своего голоса. Казалось, он осип и стал более грубым, чтобы не показывать своей паники, она кашлянула и повторила. — Да, мама. Просто сон приснился.

— Ну и сны тебе снятся, судя по всему, — облегченно вздохнула женщина.

Плач малыша стих. Тина услышала, как отчим осторожно прикрыл дверь детской и направился к ее комнате, шаркая мягкими тапочками по паркету.

— Эй, у вас все нормально? — поинтересовался он, заглядывая в комнату.

— Да. — Тина кивнула. — Все в порядке.

Стоило ли рассказывать им о своем ужасном сне? О мрачной бойлерной и жутком обожженном человеке в ней? Человеке, на руке у которого четыре острых, как бритвы, ножа.

Девушка чуть тряхнула головой, принимая решение.