Таксист оказался прав, судя по графику работы, экскурсии в парке проводились только по выходным с девяти утра до пяти вечера. Все остальное время он закрыт.
Петька-Свисток уверенно топал вперед, минуя один дом за другим, ну а мы шли следом. Вот интересно, может и нам целый клад полагается?
— Слушай, куда мы идем? — спросил я у призрака, когда мы уже все дома прошли и на территории парка осталась лишь небольшая роща.
Он мне не ответил и лишь шел вперед, смешно вываливая язык при каждом шаге.
Как только мы оказались в роще, он начал внимательно осматривать деревья, пока не остановился у одного из них. Оно было довольно толстым. Про такие говорят, что нужно несколько человек, чтобы его обхватить.
— Это здесь, наверху, — пропищал он. — Вон в той дырке.
Я поднял голову и увидел, что там, куда он показывал, и в самом деле было что-то вроде дупла.
— Что там? — спросил у меня Нарышкин. — Чего ты туда пялишься?
— Он говорит, что артефакт в дупле.
— Идиот какой-то, — покачал головой Лешка. — Он что, думает мы с тобой белки?
— А ну-ка… — я подпрыгнул и зацепился руками за толстую ветку. — Подсади-ка меня!
Князь подставил мне плечо, я немного подтянулся и забрался на первую ветку. Следом за ней еще одна, затем еще, и вот я уже напротив дупла.
Хорошо, что у меня теперь Кольцо Ночного Зрения было, Петька-Свисток, башка тупая, не додумался нам сказать, что фонарик не помешает, вот лазил бы здесь в потемках.
Я засунул руку и нащупал… Не понял, это что, высохшая человеческая рука, что ли? Ну да, похоже. Прикольно. Только никакого артефакта что-то нет.
Ага! Вот оно на сухих листьях лежит… Кольцо… С пальца этой руки свалилось, наверное, когда от нее одни кости остались.
— Кольцо, что ли? — спросил я у призрака, который стоял рядом со мной и радостно улыбался.
— Ага, — кивнул он. — Очень волшебное. Кольцо Хамелеона называется. Если его надеть, тебя в два раза сложнее увидеть.
— Откуда знаешь?
— Так это я его здесь когда-то… Ну в общем… Знаю, чего пристал?
— Слушай, Макс, по-моему, он все-таки слишком много себе позволяет, — возмутился Дориан. — Сказал бы ты ему пару ласковых, чтобы глаза совсем выпали.