— Да.
В ответе не было колебаний. Никаких. Но ведь он видел… должен был видеть. Не понял?..
— Тогда отбрось свое
Золотые глаза обратились на меня. Не в силах выносить взгляд Адама, я уперлась глазами в стену, и в животе у меня все перевернулось.
— Она меня боится.
— Этой глупой сучке никогда не хватало мозгов бояться тебя или кого угодно другого, — яростно ответил Бен. — Забудь о себе и посмотри еще раз. Ты ведь должен уметь читать язык тела.
Я не видела, но слышала, как участилось дыхание Адама.
— Черт побери, — сказал он сдержанно.
— Она ползла, — сказал Бен со слезами в голосе. Но это неправильно. Бен даже в лучшие дни с трудом выносит меня. — Она ползла к ванной, чтобы еще раз очиститься. Если бы не два подчиненных в стае, я бы находился в ней на самом дне. А она из чувства вины не хотела стоять передо мной.
Не в силах выносить взгляды, я закопалась, спряталась между матрацем и стеной.
— Нет, подожди. Оставь ее ненадолго и послушай меня. Она сейчас в безопасности.
— Слушаю.
Его гнев как рукой сняло, и я ощущала в комнате только эмоции Бена.
— Жертва насилия… жертва насилия, которая сопротивлялась насильнику… Те, кто подверглись насилию, беспомощны и испуганы. Они больше не верят в безопасность своего маленького мира. Они всего боятся.
Ужас, гнев и еще что-то заставили Бена дойти до ванной, повернуть и быстрыми, лихорадочными шагами вернуться.
— Ну хорошо, — согласился Адам мягко, как будто понял что-то такое, что я упустила. Неудивительно. Спасибо Бену — я поняла, что привела в действие не все четыре цилиндра.
— Но если… если жертва не сопротивляется… Если насильник — тот, кому жертва обязана повиноваться, или если тебя чем-то опоили… — Бен запнулся и выругался. — Я только все запутываю.
— Я понял.
Голос Адама звучал ласково.
— Отлично. — Бен перестал расхаживать. — Отлично. Если жертва не сопротивляется, это другое дело. Если ее заставили сотрудничать, она теряет чувство реальности. Насилие ли это? Чувствуешь себя грязным, изнасилованным и виноватым. Больше всего — виноватым, потому что должен был сопротивляться. Особенно если ты Мерси, а Мерси никогда ни с чем не мирится. — Бен тяжело дышал, голос его стал умоляющим. — Ты должен взглянуть с ее точки зрения.