Перехватываю запястья своей любовницы и останавливаю ее. Ухожу в другую комнату.
— Что дальше?
— Дальше… — мнется он. — Я уговорил Милу потерпеть полгода, прежде чем требовать развод… Точнее, попытался уговорить.
— А она?
— Сказала, что подумает… — на секунду замолкает, а потом нерешительно продолжает. — Слушай, Артем, я все понимаю. Захотел гульнуть на стороне. Это не преступление. Сам так же делал, пока Регинка меня не выгнала. Но ты как-то делай это скрытно, что ли… Так, чтобы Мила не знала. Она ведь, видишь, любила тебя, напридумывала воздушные замки, а сейчас готова рубить с плеча…
— Я сам разберусь в своей семье, — предупреждающе рычу я.
— Да я и не лезу, что ты… Просто… Моя дочь — тонкая натура. Ей деньги эти не нужны. Все готова бросить. Дурость, не спорю. Поэтому и прошу, чтобы ты старался получше скрывать свои походы налево…
— Очень дельный совет, — с насмешкой в голосе говорю. — Что-то еще Мила говорила?
— Больше ничего. Сказала, что ей надо время на раздумья.
Отключаюсь и задумчиво смотрю в панорамное окно. Моя жена пошла дальше. Хотела поставить своего отца в известность, что он скоро лишится бизнеса?
Откуда столько бунта? Копила все три года, а сейчас решила показать мне, что она и так может?
И мне это нравится…
Пусть немного покажет свои зубки, раззадорит меня. Да и ей пойдет это на пользу. Пусть уже отходит от идеи фикс — во что бы то ни стало забеременеть.
Застегиваю ремень и выхожу в гостиную.
— Артем, — воркует Кристина, развязывая шелковый халатик и скидывая его к ногам, — я тебя уже заждалась…
Обнаженная любовница, которая меня так заводила, сейчас почему-то не вставляет.
— Ты лучше скажи, моя дорогая, ты что, беременная? — спрашиваю я ее, проходясь по ней сканирующим взглядом.
Она замирает, а потом медленно кивает:
— Да, я как раз хотела тебе это сообщить… — кивает она. — Ты скоро станешь папочкой…
Опять начинает улыбаться. А я продолжаю рассматривать ее.