Хроники Богини

— Возможно. От нее осталось лишь холодное мертвое тело, но я уверен, что моя дочка будет рада на том свете, если сможет повидаться с вами.

Что-то внутри Якинахико твердило ему: «Не ходи!», но вместе с тем желание еще раз увидеть Масаго-химэ, с которой он был год в разлуке и по которой все это время тосковал, было очень сильным.

В сопровождении старейшины Якинахико направился к могиле на северной стороне острова. На Амароми могилами служили ниши, которые выдалбливали в скале, обращенной к морю. С тревожным выражением лица Унаси следовал на некотором расстоянии за Якинахико и старейшиной. Ястреб Кэтамару сидел у него на левой руке, одетой в перчатку из оленьей кожи.

— По традициям нашего острова сначала, пока не исчезнет плоть, тело отдают на волю ветра и дождя. Через несколько лет кости обмывают в море. Считается, что в этот момент душа впервые поднимается в небо и направляется в страну богов, далеко в море.

Спустившись к скалистому берегу, густо заросшему кустами пемфиса, старейшина стал взбираться по черному утесу. Якинахико и Унаси следовали за ним. Посередине утеса образовалось несколько больших пустых ниш, выбитых волнами. Старейшина поманил путников. Уже по пути они почувствовали сильное зловоние. Якинахико замешкался: «Неужели такой запах тлена испускал труп Масаго-химэ?» Но старейшина не заметил смятения Якинахико и все продолжал махать ему рукой, полагая, что мужа запах не может отпугнуть.

— Масаго здесь, внутри.

Совершенно новый гроб стоял у самого входа в грот. Как и говорил старейшина, крышки на нем не было, чтобы ветер и дождь могли сделать свою работу. Старейшина стал сбоку от гроба, приглашая Якинахико заглянуть внутрь. Якинахико, с трудом терпя зловоние, закрыл нос левой рукой и нехотя подошел ближе.

Внутри, и правда, лежала Масаго-химэ. На выпуклом лбу — четырехугольный оберег из ракушки, глаза закрыты. Лицо осунулось, заострилось, черты сильно изменились. Сложенные руки почернели, начав гнить.

— Масаго! — наконец-то назвал жену по имени Якинахико. И все же он совершенно не мог поверить, что тело в гробу могло принадлежать Масаго-химэ, такой красивой при жизни, что, казалось, не подступиться. Стоило ему только подумать, что он когда-то обнимал владелицу этих неузнаваемо изменившихся останков, как он содрогнулся от страха. Якинахико вспомнил дела давно минувших дней и испугался. Вспомнил он свою покойную жену Идзанами в те времена, когда он был еще богом Идзанаги. Зная, что она умерла, он ужасно тосковал по ней и пустился вдогонку в царство мертвых, Ёми-но-куни. Там, хотя Идзанами не велела смотреть на нее, он нарушил запрет. Не в силах ждать, он посмотрел на нее и увидел истлевший труп Идзанами. То, что открылось его взгляду, было его женой, но уже и не было его женой.

В гробу лежал начавший разлагаться труп той, что когда-то была молодой красивой женщиной. Труп той, что когда-то была ему женой, но уже не жена. Почему его, избегающего смерти, всегда преследовал ее страшный лик?

— Господин Якинахико, с вами все в порядке?

Послышалось хлопанье крыльев Кэтамару. Унаси поддерживал хозяина, который чуть не падал с ног, хотя был человеком неробкого десятка. Якинахико, обливаясь липким потом, продолжал смотреть на начавшее тлеть тело жены. Не мог же он сбежать на глазах у старейшины. Тут он заметил сбоку от тела зеленый камень — его подарок Масаго-химэ. Нитка порвалась. Якинахико поднял украшение и сказал: старейшине:

— Я ведь повязал ей это украшение на шею, а нитка-то и порвалась.

— И правда. Но когда мы принесли ее сюда, нитка была цела.

Как будто кто-то сорвал украшение. Якинахико это показалось дурным знаком.

— Давайте отдадим его Санго-химэ, как прощальный подарок от Масаго.

На смерти все заканчивается. Поэтому нужно отдавать не мертвым, а живым. Он всегда был практичным человеком, но сейчас, вспомнив сияющее лицо Масаго-химэ, когда он преподнес ей этот подарок, ему стало нестерпимо печально.

— Если таким будет ваше пожелание, то думаю, что и Масаго будет рада.

— Я же взамен оставлю Масаго вот эту вещицу. Я ее берег как зеницу ока.

Якинахико снял с правой руки браслет из раковины стомбуса и положил на грудь Масаго-химэ. Когда Масаго мастерила браслет, то говорила, что хотела бы стать тем браслетом, чтобы повсюду следовать за Якинахико. Может быть, возвращая браслет, Якинахико хотел освободиться от возлюбленной?