– Тебя узнают все равно. Если хочешь передвигаться незаметно, господин, нужна накладная борода. Лучше всего седая. Или же отрасти свою.
– Разумно, – сказал Порфирий. – А ты тогда обрей голову.
– Сделаю завтра к утру. Мы отправимся с виллы?
– Нет, – ответил Порфирий. – По обету я должен идти из Рима. Отправляйся туда сегодня и жди меня через три дня утром у дворца Домициана. Тот выход, что к северу от ипподрома.
– Как рано я должен там быть?
– Засветло. Если я опоздаю, не беда – обождешь. Вот тебе десять ауреусов на расходы…
Я выполнил распоряжения Порфирия – обрил голову, купил военную тунику и галльский плащ. Меч я взял свой – тот, что покойный Формик запретил мне носить на вилле. У меня уже готова была перевязь, чтобы прятать его под одеждой, и ничего лучше я не придумал бы все равно.
Остатком денег я распорядился по-солдатски: посетил лупанар и напоил молодых волчиц сладким греческим вином. Как знать, вернусь ли я в Вечный город…
В назначенное утро я был на месте затемно. Слишком приближаться ко дворцу не стоило – неразумно околачиваться рядом со стражей с мечом под одеждой. Я выбрал самое далекое место, откуда виден был выход.
Ночь давно сменилась утром, а Порфирий все не шел. Я стал уже сомневаться, что он появится, когда меня окликнули сзади:
– Маркус! Ты ли это, друг мой!
Я обернулся.
За моей спиной стоял Порфирий в галльском плаще.
Я в первый момент не узнал его из-за накладной бороды – а узнав, изумился, до чего ловко он изменил свой вид. Дело было даже не в спутанных волосах, бороде и одежде, хотя все это выглядело чрезвычайно убедительно.
Дело было в манере себя держать.
Он излучал подобострастие, совсем как небогатый рыночный торговец при встрече с магистратом – причем обращено оно было не ко мне лично, а ко всему миру сразу. Горделивая осанка исчезла: выше меня ростом, он каким-то образом ухитрялся смотреть снизу вверх, будто согнувшийся над прилавком приказчик.
Одежда его не просто казалась недорогой – она была подобрана так, словно передо мной стоял человек среднего достатка, стремящийся выглядеть шикарно. Особенно веселил дутый золотой браслет на его запястье – слишком толстый, чтобы быть настоящим.
И вдобавок ко всему Порфирий вел за собой мула с поклажей.
– Господин, – сказал я, – никогда не узнал бы тебя… Почему ты вышел из дворца не там, где велел себя ждать?
– Я велел ждать у выхода, – ответил Порфирий, – это верно. Но я не говорил, что появлюсь из него сам. Императору трудно выйти из дворца даже переодетым.