Рыцарь Слова

Но он помнил слова Овэйна Глиндуэвра о том, каково это: быть Рыцарем Слова. Ты изменяешься навсегда, и ничто уже не будет прежним. Он обнаружил, что вспоминает события нескольких лет давности в Хоупуэлле, штат Иллинойс, где Джози Джексон, несмотря на несколько часов кошмарных снов, дала ему почувствовать, каково это — быть любимым. А он ушел, потому что ничего не мог дать ей взамен. Еще Росс вспомнил, как Нест Фримарк в отчаянной надежде спросила его, не отец ли он ей. И Джон изо всех сил желал ответить утвердительно. Если бы он мог…

Он думал об этих событиях и спрашивал себя: а может ли он заново вернуться в нормальную жизнь?

Глава 9

Уже стемнело, когда Джон Росс и Стефани Уинслоу вышли из здания «Фреш Старта» и повернули по Мэйн-стрит к кафе «У Умберто». Заканчивался октябрь, и в воскресенье все часы перевели на зимнее время, чтобы световой день казался более длинным.

Но как ни крути стрелки, а продолжительность дня в Сиэтле в преддверии зимы составляла всего восемь часов. Уличные фонари освещали тротуары, дороги и пешеходные дорожки, в воздухе чувствовалось дыхание зимы. Весь день шел дождь, поэтому то и дело попадались лужи. Было холодно и сыро. Город словно завернулся в призрачный кокон, и машины медленно ползли в тумане.

Росс и Стефани пересекли Вторую авеню и двигались на запад мимо Уотерфолл-парка — странного, потаенного убежища, укрытого за толстыми кирпичными стенами дома, где они жили. Со стены здания в парке низвергался гигантский водопад из множества струй — зазевавшийся прохожий, попав под него, промок бы в мгновение ока. Тропинка шла вдоль ручья, огибая то место, где русло раздваивалось. Между двумя потоками воды располагался каменный павильон, а под деревьями и кустами винограда были расставлены столики и кресла. При хорошей погоде люди из окрестных мест приходили в парк на ленч, чтобы поесть, любуясь водопадом. Джон и Стефани и сами часто так поступали. Из окна спальни они могли наблюдать парк и — наискосок — офисы «Фреш Старта».

К Уотерфолл-парку примыкал Оксидентал-парк, широкое открытое место с оградой из камней, частично отделяющее Мэйн-стрит от Джексон и Йеслер. За ним начинались магазины, рестораны, автостоянки, обслуживающие пространство Пионер-сквер. Новый Сиэтл был построен на месте старого Сиэтла — более ранней версии города, сгоревшей дотла в начале века. Подземная часть старого города начиналась в нескольких кварталах к северу. Если пройти через не поддающиеся описанию двери и спуститься по шаткой, узкой лесенке, вы попадете в прошлое.

А настоящее высилось над землей, и большинство людей предпочитали встречаться с ним. Пионер-сквер состоял из залитых электрическим светом художественных галерей, мастерских, книжных магазинов, баров, ресторанов, лавок сувениров — причудливых, невероятных, скромных и роскошных. Так что Джон, впервые попав сюда, сразу же почувствовал себя дома.

Он приехал в Сиэтл вместе со Стеф больше года назад. Они к тому времени уже несколько месяцев жили вместе, кочевали туда-сюда и, когда прочли о «Фреш Старте», решили: вот хорошее место для работы. Вот и попали в Сиэтл по странной прихоти судьбы, даже не зная, найдется ли для них работа. Но работа отыскалась, правда, не сразу. Они влюбились в город, особенно в Пионер-сквер. Сняли небольшую квартирку, пока не определились с делами. Джон был настроен пессимистически, считая шансы попасть во «Фреш Старт» слишком малыми: ведь им объявили, что вакансий нет, и в ближайшее время не предвидится. Но Стеф только смеялась и велела ему запастись терпением. И действительно, не прошло и недели, как Саймон Лоуренс позвонил ей и сказал, что работа для нее появится через месяц, после того, как она потрудится волонтером. Россу тоже предложили должность на полный рабочий день.

Пока они пересекали Оксидентал-парк, он украдкой бросал взгляды на Стеф. На нем было длинное пальто с большим воротником и толстый шерстяной шарф с бахромой, откинутый за плечо. Прихрамывая и опираясь на свой посох, украшенный рунами, он сильно смахивал на современного Гэндальфа. Стефани приноравливала свою походку к его шагам, и была вся такая гладкая и безупречная, с блестящими черными волосами и длинными ногами. Она смотрелась несколько на фоне старых зданий, античных фонарей и чудаковатого люда. Когда она проходила мимо трамвая, остановившегося на маленьком островке возле «Бумажного Кота», то казалось, будто она случайно попала сюда, держа путь из своего фешенебельного района. Посторонний мог бы решить, пожалуй, что она с благотворительными целями посещала места скопления бездомных, ютящихся возле резных деревянных идолов, на скамейках у павильона.

Но он бы ошибся. Росс твердо усвоил одну вещь относительно Стефани Уинслоу: как бы она ни одевалась, как бы ни выглядела, она везде была своей, везде дома. И всякий, кто судил о ней по виду, попадал впросак. Она так комфортно чувствовала себя сама с собой, что это не могло не восхищать Джона. Стеф оказалась одной из тех редких людей, которые в любой ситуации, в любое время и в любом месте найдут выход. Удачная комбинация выигрышной внешности, души и разума. Вот почему Саймон Лоуренс взял ее на работу. А следом — и его, между прочим. Стефани умела сделать себя незаменимой. Именно поэтому он и влюбился в нее.

Они обогнули здание книжной компании «Эллиотт-Бэй» и прошли по Первой авеню к Кинг-стрит, очутившись у дверей кафе «У Умберто». Хозяйка сверила их заказ, тепло улыбнулась Стеф и сообщила, что столик уже ждет их. Провела их по ступенькам в зал, где остров салатов возвышался перед неоновой вывеской «Il piccolo» (это был соседний бар на углу), потом по проходу, обклеенному объявлениями о событиях в мире искусства Сиэтла. Обеденный зал остался позади; куда же они идут?

В конце прохода обнаружился винный погреб, маленькая комнатка, отделенная железной дверью. Внутри находился единственный столик, сервированный к обеду. Хозяйка открыла дверь и усадила их. Белая скатерть, зеленые салфетки; серебро и фарфор просто сверкали при свете свечи посреди изобилия вин, окружавших приборы.

— Как тебе удалось? — изумленно спросил Росс, когда они остались одни.

Стеф откинула назад волосы, нашла его руку и произнесла:

— Я им сказала, что это для тебя.

Он встретил Стефани примерно через месяц после того, как возвратился из Уэльса. Вернулся он, совершенно упав духом и потеряв надежду. Провалились его попытки поговорить с Госпожой и вернуть посох. Родители его умерли, дом, где прошло его детство — продан. Он потерял контакт с оставшимися родственниками. И ему некуда было податься, да и не к кому. У Росса не нашлось лучшей идеи, чем отправиться из Нью-Йорка в Бостонский колледж, где он обучался много лет назад. Джон подумал, что можно попробовать доучиться, пока он не устроит свое будущее. Ему предложили пройти аспирантский курс по английской литературе, но он попросил время подумать. Джон не знал, хочет ли возвращаться в академию. Чего он на самом деле хотел, так это получить возможность хоть как-то помогать людям, которым требуется помощь. Чтобы подтвердить сам факт своего существования.

Ему было тяжело отвыкнуть от жизни, которую он вел последние годы, и научиться думать о себе не как о Рыцаре Слова. Но он очень старался развить свою новую личность.

Каждый день Джон покупал ленч в студенческом кафетерии, сидел в одиночестве за длинным столом, просматривал книжки и поглядывал в окно. Стояла зима, снег лежал густым слоем, с крыш свисали сосульки, а при дыхании изо рта вырывалось облачко пара. Приближалось Рождество, а ему негде и не с кем было встретить праздник. Он чувствовал себя одиноким, неустроенным.

И тогда он впервые увидел Стефани Уинслоу. Было начало декабря, до Рождественских каникул оставалось немного. Джон не был уверен, приходила ли она раньше или только что появилась. Но, увидев ее, не смог отвести взгляда. Самая прекрасная из женщин, когда-либо виденных им, — экзотическая, ошеломляющая, незабываемая. Он не мог описать словами свои чувства. Просто не сводил с нее глаз весь ленч и остался после, хотя уже пора было идти в класс, — он продолжал сидеть, пока она не встала и не ушла.