— Посмотри на свою одежду, на волосы. Ты должна понимать, что можешь привлечь внимание кого-нибудь вроде меня. Что ты делала на стоянке в полвосьмого утра? Дура несчастная!
Донна подумала, что грабитель в чем-то прав. Это она была виновата, предложив подвезти его. Она должна была винить себя за то, что сейчас случится. До нее вдруг дошло, что он собирается ее проучить. Нет, она не попадется на эту удочку. Но с другой стороны, когда ты беспомощна и до смерти напугана, парню с пистолетом легко заставить тебя чувствовать себя виноватой.
И она решила: «Будь что будет. Ну что ж, изнасилование — не худшее, что могло со мной случиться».
— Кстати, — сказал он, прервав ход ее мыслей, — меня зовут Фил.
Донна продолжала смотреть прямо перед собой и не повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Он заорал на нее:
— Я сказал, что меня зовут Фил! Донна покачала головой:
— Мне все равно, как вас зовут. Не думаю, что хочу это знать.
Фил приказал, чтобы Донна вышла из машины. Обыскивая ее карманы, он заметил:
— Готов поклясться, что ты как медсестра можешь достать много «спида».
Донна не ответила.
— Садись на заднее сиденье, — велел он. Усаживаясь в машину, Донна быстро заговорила, надеясь отвлечь его внимание.
— Вы любите искусство? — спросила она. — А я люблю. Я занимаюсь гончарным делом. Работаю с глиной.
Она все говорила и говорила, но парень, казалось, не слышал. Он заставил ее спустить колготки, и она была почти благодарна ему за то, что он не унизил ее еще больше, заставив раздеться совсем.
— У меня нет никаких болезней, — сказал насильник, расстегивая молнию.
Донну поразило то, что он сказал об этом. Она хотела крикнуть ему: «Зато у меня есть болезни. У меня есть все болезни!»
К этому времени Донна почувствовала, что мужчина психически болен. И она боялась раздразнить его еще больше. Болезни — это самое последнее, что ей пришло в голову, лишь бы все поскорее кончилось.
Донна удивилась и обрадовалась, как быстро он все сделал.
— Ты супер, — сказал мужчина. — Ты меня заводишь. Он вышел из машины, огляделся и приказал, чтобы она снова села за руль.
— Я впервые кого-то изнасиловал. Теперь я не только партизан, но и насильник.
Помолчав, Донна сказала: