- Потому что чувствовал, что это было бы очень плохо. Я перешел бы опасную грань. Но я прошу прощения. Искренне. Скажи, ты мне веришь? Ты чувствуешь эту искренность?
Он говорил раздельно и внятно, словно объяснял ребенку или отсталому что-то.
- Не знаю... Наверное, нет.
- Хорошо. А так ты чувствуешь? - и он по своему обыкновению быстро и властно притянул меня к себе и впился в мои губы сводящим с ума поцелуем.
Я не заметила, как растаял этот лед, как спал обруч, сдавливающий грудь. Шелковый язык скользил по небу, обнимал мой язык, а руки Маны прижимали так, будто меня могли вот-вот вырвать из его объятий.
- А так? - переспросил он шепотом в коротком перерыве.
- Так - чувствую, - ответила я тоже шепотом, возвращаясь к его губам.
Ледяной ветер рвал мои волосы и обжигал голые руки и шею. Мана отстранился от меня, выпустил из рук. Я взялась за парапет, чтобы не упасть.
- Я ошибался.
Он протянул мне руку для пожатия, официально и холодно.
- Я недооценивал тебя. Ты - равная. Ты - достойный враг. Надеюсь, что и друг такой же.
- Друг?.. И только? - я стиснула его ладонь и встряхнула сильно.
- Женщина, если я и упомянул пару раз, что меня к тебе тянет...
- Скорее, пару десятков раз и при отличных свидетелях.
- То это еще не значит, что я сразу стану мягким и ручным и отменю свои запреты.
Он смеялся.
- Если серьезно - я хочу большего.
Я смотрела на него, не дыша.
- И боюсь.
Это он сказал совсем просто.