Человеческая гавань

— Да, но…

— Мы уже не приносим морю в жертву людей, но оно само забирает и летом, и зимой.

Симон воскликнул:

— Но может быть, нам просто уехать отсюда? Могли же первые поселенцы это сделать, и мы сможем. Если это правда — что море само устраивает человеческие жертвоприношения, и мы боимся, как бы не стать следующей жертвой, — то почему бы нам просто не покинуть остров?

— Это не так просто, к сожалению.

— Почему нет?

Анна — Грета глубоко вздохнула и хотела было ответить, когда Карл — Эрик выпрямился и сказал:

— Если я ошибусь, вы меня поправите, но я подумал, что мы собрались тут сегодня, чтобы обсудить то, что случилось с Сигрид, а не другие вопросы, не имеющие отношения к делу, — он посмотрел на часы, — не знаю, как вы, но мне уже давно пора быть дома, чтобы не опоздать к вечерним новостям.

Остальные тоже начали поглядывать на часы и неспешно собираться.

Симон был удивлен. Они говорят о страхе перед неведомой силой, они решают проблему собственного выживания, и в то же время они боятся пропустить новости по телевизору. Они, наверное, живут так, как живут люди в зоне военных действий: город в осаде, а они все равно ищут маленькие радости.

Симон прижал руки к груди, показывая, что он больше не претендует на их время.

Анна — Грета кивнула Элофу. Он смутился:

— Ну, как я уже сказал… я думаю, что есть что — то положительное в том, что произошло. Никогда не было такого, чтобы кто — то вернулся оттуда на берег. Я хочу сказать… может, это значит, что опасность становится слабее. Каким — то образом.

Он пожевал губами и замолчал, не зная, что говорить дальше. Анна — Грета пришла ему на помощь:

— Как ты думаешь, как мы должны относиться к тому, что произошло?

— Ну…

И тут послышался странный звук. Сначала Симон подумал, что это чей — то пронзительный крик, но потом вспомнил, что именно так звучит пожарный сигнал.

Все вскочили.

— Пожар!

Люди расхватали куртки и пальто, и через минуту в комнате было пусто, остались только Симон и Анна — Грета. Они смотрели друг на друга, ничего не говоря. Потом Анна — Грета опустила голову. Симон повернулся на каблуках и вышел.