Человеческая гавань

Он добрался до Думаре немыслимо быстро, как будто расстояние сократилось в несколько раз. Менее чем за минуту он уже был около причала, пришвартовал лодку, вылез и двинулся вдоль берега. Около летнего магазина висело объявление:

Мясной фарш — 7,95 / кг,

огурцы — 2,95 / кг.

Перед витриной стоял какой — то человек и внимательно читал объявление.

— Эй, — воскликнул Андерс, радуясь, что он тут не один.

Мужчина, стоявший перед ним, был одет в синие джинсы и клетчатую рубашку. Он никак не отреагировал на возглас Андерса, как будто ничего не слышал.

— Эй, извините, пожалуйста!

Мужчина по — прежнему не реагировал, продолжая читать объявление. Андерс облизал губы. Было просто невероятно тихо. Не слышно ни человеческих голосов, ни птиц на деревьях.

Андерс осторожно обошел мужчину. Как странно. То же самое чувство, что и в тот летний день, когда он продавал рыбу и тот странный мужчина утонул, а Сесилия прокатила Андерса на своем велосипеде.

Ты хочешь, чтобы я остался тут?

На проселочной дороге появилась женщина в грубой домотканой юбке и с платком на голове. Она остановилась на холме и стала собирать ландыши.

Она явно была из прошлого века, судя по одежде. Она не видела магазина и, уж конечно, не видела рекламы мороженого. Зато она видела что — то свое. Она помахала рукой в сторону моря, хотя там никого не было. По крайней мере, Андерс никого не видел.

Что происходит? Где мы находимся?

Андерс закрыл глаза и потер их. Когда он открыл их снова, то увидел то же самое, что и раньше. Прекрасный пейзаж, прекрасный день, а люди идут, отвернувшись от него, по каким — то своим, неведомым ему делам.

Набрав воздуха в легкие, он крикнул изо всех сил:

— Майя! Где ты? Майя?

Ему казалось, что он крикнул громко, но звука слышно не было, как будто он находился под водой. Как странно.

Андерс двинулся по дороге к деревне. Дома и растения напоминали выставку — дома старинные, деревья высажены как — то декоративно. Как будто бы это Скансен — этнографический музей под открытым небом в Стокгольме. Мужчина и женщина около дома играли в крокет. Судя по движению их губ, они о чем — то оживленно переговаривались, спорили или ссорились.

Все это были люди из разных времен. Они не видели друг друга.

Смекет остался на своем месте. Но — не такой, как раньше. Он больше ничем не напоминал убогую развалюху. Теперь это был отлично построенный, удобный, красивый дом.