Научный Совет высоко оценил работу и присвоил ученому звание экстраординарного профессора по кафедре технической химии.
Только не нужно думать, что Дмитрий Иванович приложил руку к спаиванию русского народа. Народ преотлично спивался и до вышеприведенной формулы. Просто теперь водка стала качественней.
За Менделеева! До дна!
13 февраля 1984 года я впал в грех уныния. Мне было всего 27 лет, а я ощутил себя заживо похороненным.
В тот день новым правителем страны, в которой я жил, назначили живого покойника Константина Устиновича Черненко. После живого покойника Андропова и живого покойника Брежнева это был уже третий кадавр, от которого целиком и полностью зависела жизнь 260 миллионов советских людей, в том числе моя.
И я понял, что этот макаберный круг никогда не закончится. Они меня переживут. Я состарюсь и умру, запертый в колбе размером в одну шестую планеты, и держать эту колбу в руках будет нескончаемая череда кремлевских старцев, каждый следующий маразматичнее предыдущего. Ну я и впал в уныние, а что мне еще оставалось?
Но пройдет совсем немного времени, и колба треснет, разлетится на куски.
Поэтому впадать в уныние, даже когда всё кажется безнадежным, — смертный грех. Только сам себя иссушаешь.
Сегодня — очень правильный день напомнить себе о том, что рефлексировать в мрачной ситуации не всегда полезно. Иногда нужно просто пожать плечами и сказать себе: бог не выдаст, свинья не съест.
И прочитать стишок Козьмы Пруткова:
Сегодня день рождения Всеволода Гаршина (1855 — 1888). Он был хороший писатель, но я люблю его не за это.
Гаршин был благородный безумец. Вернее сказать, психически нездоров он был во времена обострений, а благородным — всегда, даже в периоды помутнения рассудка.
Впрочем, поступки Всеволода Михайловича, даже когда он не отрывался от реальности, тоже часто бывали безрассудны.
Во время Турецкой войны он добровольно пошел в солдаты. Не из патриотизма или, упаси боже, любви к военным приключениям (Гаршин был пацифист), а из солидарности с простым народом. Их же, бедных, не спрашивают, хотят они воевать или нет? Они страдают, и он должен. На войне Гаршин был тяжело ранен, чудом не погиб. Но это его не образумило.
Когда в разгар революционного террора произошло покушение на диктатора Лорис-Меликова, писатель среди ночи ворвался в бдительно охраняемую резиденцию министра, был схвачен, обыскан, раздет догола, но так умолял об аудиенции, что получил ее. Стал горячо убеждать государственного мужа, что террориста обязательно нужно помиловать — это-де остановит вакханалию политических убийств. Лорис-Меликов обещал, Гаршин прослезился. Террориста потом, разумеется, все равно повесили.
Самый известный рассказ Гаршина «Красный Цветок» — про сумасшедшего, который в одиночку сражается с Мировым Злом. Так Всеволод Михайлович, видимо, себя и ощущал.
Однажды, во время сильной грозы его обнаружили на крыше дома. Он стоял, раскинув руки, воображал себя громоотводом. Хотел спасти жильцов от удара молнии.
Победить Красный Цветок Гаршину не удалось. Однажды ночью он покончил с собой, кинулся в пролет лестницы.
Не дай нам бог сойти с ума, уж лучше посох и сума. Но если уж сойдем, по крайней мере давайте сделаем это красиво.
Разумеется, прилично вести себя нужно всегда, но сегодня следует являть собой просто образец учтивости и этикета. Особенно россиянам.
ebooksa