Осталось разобраться, куда делись наши родители. А если они куда-то делись, то не осталось ли нам от них хоть какое-то жильё. А то перспектива учиться и дальше в этом практически закрытом учреждении что-то не прельщает ни фига.
Но от наших нынешних собеседников больше никаких подробностей узнать не удастся. Поэтому дальнейший разговор с ними бесполезен.
Вся одежда мокрая. Хорошо ещё, что на дворе сейчас лето. Судя по всему самое начало… Солнце уже жарит, в вода ещё холодновата для купания. Невдалеке какие-то старые тётки уже загорают. Но кроме нас, идиотов, никто не купается…
Мы с братом разделись до трусов. Своё шмотьё развесили на кустах для просушки. Трое ребят расположились чуть поодаль. Они тоже свои штаны с рубашками на кустах пристроили. Но сидели отдельно от нас. Похоже, что жёсткие беседы с применением физической силы в виде тычков и лёгких ударов, произвели на них определённое впечатление… Как бы потом нам это боком не вышло.
— Как думаешь, Лёш, ближе к вечеру нам предъявят за то, что мы не за хрен собачий слегка побили этих «славных мальчиков»? — спросил я у Лёхи в полголоса.
— Судя по всему, да. Я ещё не разобрался толком, и похоже, хоть нас тут и двое, но мы занимаем не самое высокое место в местной иерархии. А рыжий и повыше меня, и покрупнее будет. Ладно сейчас… Он был испуган тем. что чуть не убил меня, да и тебя тоже… А к вечеру он оклемается и решит с нами поквитаться. Мы же его при пацанах побили, а значит, что практически унизили, или вовсе опустили… Он этого не простит. Старшаков подтянет для разборок или сам с дружками начнёт базары базарить… Хрен его знает. Но какую-нибудь бяку обязательно запланирует. И скорее всего это будет сегодня вечером. Откладывать такое на потом ему нельзя — это всё равно, что признать своё поражение.
— И что будем делать? Ну не калечить же парней…
— Боюсь, что придётся. По сколько нам сейчас лет? Тринадцать? Или уже четырнадцать? Помнишь же, что с четырнадцати можно и на нары загреметь.
— И до четырнадцати можно. В СССР вроде были ещё и закрытые спецшколы для малолеток.
— Чего-то неохота…
— Сам не хочу. Поэтому будем бить больно, но аккуратно…
Я встал и перевернул нашу одежду, развешенную на кустах, чтобы быстрее просыхала со всех сторон.
— Как думаешь, Лёх, нам обязательно в этом интернате до совершеннолетия торчать?
— А что ты предлагаешь?
— Пока ничего… Так… Мысли вслух.
— Слышь, Саня! У меня какой-то шум в голове постоянно. Я не обращал внимания до этого. Думал, что это последствия того, что я почти что утонул. Но шум как бы нарастает… Это, как комар зудит, подлетая всё ближе и ближе…
— Ты приляг, отдохни! Может это и правда из-за того, что ты воды нахлебался.
Лёшка откинулся на травке, подложив руку под голову, и закрыл глаза.
Чтобы чем-то занять себя, я стал проделывать всякие упражнения. Нормальный такой среднестатистический разминочный комплекс. Такой и в армии на зарядке делают, и в средней школе, и в спортивных секциях, перед тем как начать уже изучать всякие приёмы и удары…
Трое наших однокашников смотрели на меня с удивлением и нескрываемым интересом. Похоже, что для них, занятие гимнастикой — есть нечто принудительное. Типа когда на физкультуре в школе заставляют. Я и сам так в детстве думал. Но за последние годы, прожитые в той жизни, я уже привык так разминаться, и не считал это чем-то таким уж ненужным действием. Но для этих троих, со стороны, видимо казалось, что у меня просто крыша поехала. Иначе я бы точно не стал бы этим заниматься…
ebooksa