– Ничего, – отвечала я, все еще злясь из-за инцидента с сигаретой.
Парень вздохнул и взлохматил волосы на голове.
– Что с тобой? – повторил он свой вопрос.
– Я же сказала, глухой, что ли?
– Ты сердишься.
– Откуда знаешь?
– По губам вижу, – серьезно отвечал он. – Я что-то сделал не так?
– Ты защищал эту дылду. А у меня, между прочим, аллергия на сигаретный дым. – Я отвернулась. Пусть его замучает совесть.
– Да? – удивился Смерч.
– Балда. Ты встал на ее сторону, – обиженно произнесла я.
До меня вдруг дошло, я ревную Дэна к Элис… нет, к какому-то чокнутому мужику, возомнившему себя актрисой Мими!
– Я не знал о том, что у тебя аллергия. Поэтому и не учел. А, ладно… Ты обиделась? – извиняющимся голосом, тихим и таким проникновенным, что у меня вдруг громче застучало сердце, спросил Денис. Его пальцы коснулись моего локтя, но я резко убрала руку.
– Хм. Ты обещал в своем дебильном документе, что мы будем как бы спешить на помощь друг другу, а ты стал защищать эту рыжую дуру… дурака. А не меня.
Во мне заиграл комплекс «младшей сестры» – с самого детства я привыкла, что мне уделяют больше внимания, чем другим, и особенно это сильно проявлялось со стороны брата. Надо признать, какой бы он сволочугой порою ни был, Федя всегда ставил меня на первое место (естественно, после себя самого) и защищал как мог, в меру своих сил и способностей, которых с каждым годом становилось все больше и больше. В детстве не давал меня в обиду мальчишкам в песочнице, как-то поставил на место какую-то свою подружку, которая решила, что может командовать мной, заступался перед учителями.
Дэн же, которого я, кажется, стала воспринимать как второго братика, на первое место поставил не меня, а какое-то там обнаглевшее и неопределившееся с полом существо, обожающее курить, оставив меня в пролете!
Естественно, стало досадно, к тому же я очень легко обижаюсь, особенно на тех, кого считаю своими близкими.
Стоп, неужели теперь Смерчинский для меня – близкий человек?
«
Ха-ха, так мы ведь знакомы всего ничего. Вот Никиту я знаю три года – и все это время чувства к нему только крепнут и крепнут – день ото дня, кажется, не давая возможности проявить симпатию к другим молодым людям, – оттягивают все одеяло на себя.
– Марья, – осторожно произнес мое имя парень, наконец, забыв про «Бурундука», «Чипа» и «партнера».