Кларский решил познакомиться с девушкой поближе. Правда, тогда начались проколы с людьми брата, и некоторое время Нику было просто не до общения с женским полом, но потом он все же сделал так, что ангел с красивым именем Ольга очаровалась им. Они стали встречаться, и Кларский старательно пытался сделать их встречи романтическими: всюду водил, писал добрые эсэмэс, дарил подарки и букеты. Хотя на многие цветы у него была давняя аллергия – слабая, но все же дающая о себе знать. Поэтому перед каждым свиданием он глотал горсть таблеток, а потом чувствовал себя тормозом – лекарства слегка тормозили нервную систему, и это был их второй плюс – парень не взрывался, почти не злился и оставался все тем же спокойным симпатичным малым в одежде, подобранной со вкусом. Правда, в тот странный день, когда к нему и к Ольге пристали два обколотых по ходу типа с неправильными наклонностями (про себя их Ник называл не слишком хорошим презрительным словом), он был на пределе. Мало того, один из них назвал его Никки – а так Кларского называли только брат и его люди. Парень уже почти было сорвался и хотел вмазать манерным уродам, да так, чтобы они улетели с моста в воду, но Ольга сумела успокоить его. Вдруг смело поцеловала, обняв и прижавшись едва ли не всем телом. Никита почти тут же забыл о кретинах, полностью отдавшись их первому поцелую. А когда они оторвались друг от друга, никого уже не было.
Все шло прекрасно. Правда, один эпизод все же заставил Ника сильно заревновать. К тому времени, когда это произошло, они уже пару раз успели сходить на свидания, и их отношения, кажется, стали ближе. Во время большой перемены Никита зашел в пустую открытую аудиторию, в которой хотел перезвонить брату, истерившему и бушевавшему по поводу того, что хозяин «Алигьери» все еще не соглашается иметь с ними никаких дел, и их приходится вести через другого человека – управляющего клубом, в том числе и дела, связанные с азартными играми – истинной вотчиной Марта. У владельца, видимо, уже были нужные связи с теми, кто распространял нелегальные вещества в его знаменитом на весь город клубе, как же иначе? А брат самонадеянно (как и всегда) хотел влезть в чужие дела.
Разговор с Андреем тогда не состоялся, потому что в аудитории находились Чащин и Оля. Это стало для Ника не слишком приятным сюрпризом. А сюрпризы и неожиданности парень не шибко любил. Их у Кларского было навалом с самого детства.
Ольга, печальная, как переставшая быть богиней Афродита, стояла так близко от сидевшего на парте Димки, опустившего голову вниз, что подозрительному Нику даже показалось, что они только что целовались и отстранились друг от друга. Они молчали, и в воздухе вокруг витало явное напряжение.
Никита сузил глаза и непроизвольно сжал кулаки. Его моментально обуяла дикая злоба, та злоба, которую он всегда сдерживал в себе и которую выпускал только на тренировках или в драках – что теперь бывало крайне редко. Девочка, которая ему дорога и, черт побери, друг?! Чем они тут занимаются вместе? Им надоело жить?
– Что вы тут делаете? – едва сдерживаясь от ярости, тихо-тихо, невольно копируя голос брата, спросил он.
Девушка, которая ему безумно нравилась, и хороший друг, который уже знал об этом и отговаривал Никиту от идеи завоевать Олю, синхронно вздрогнули и обернулись на него. В глазах светловолосой мелькнула то ли досада, то ли глубоко затаившийся страх. Ник не видел этого, потому как его глаза слегка затуманились.
– Сидим, – спокойно отвечал Димка и спрыгнул с парты. Его черные глаза не выражали вообще ничего. – Я сижу, она стоит. Обсуждаем мировую литературу. Мне сегодня Олька помогла списать по доброте душевной на семинаре. Я чуть не завалил контрольную на аттестацию.
– Да? – спросил все тем же тоном Никита, приближаясь.
– Да.
– Почему вдвоем сидите в пустой аудитории? – спросил он.
– Просто так, Никит, – отвечала Оля осторожно, перебирая в руке мел, оставленный на парте кем-то. – У нас тут предыдущая пара была. В чем дело? Почему ты так смотришь? Что случилось? – В ее голосе было удивление.
– Да просто так, дорогая, – впервые в жизни назвал ее так Кларский. – Я застаю вас наедине в кабинете, а вы делаете удивленные лица и задаете тупые вопросы?
– Это преступно? – подал голос Димка и сердито посмотрел сначала на девушку, потом на парня.
– Никит, ты чего? – Девушка подошла к Кларскому и осторожно коснулась пальцами его груди.
Никита, продолжая сдерживать себя, убрал ее руку и попросил Олю уйти. Она изумленно посмотрела на него, хотела что-то сказать, но не решилась, и ушла. Димка бесстрашно остался, хотя прекрасно осознавал, что если что, шанса выстоять против сильного приятеля у него не будет. Только около двери Князева остановилась и оглянулась на парней, стоящих теперь друг напротив друга. В аудитории, наполовину освещенной солнцем, вышло так, что Димка стоял в его лучах, а Никита – в тени.
– Может быть…
– Уйди, Оля, уйди, – сказал молодой человек и добавил: – Пожалуйста.
– Вот именно, иди, – сказал и Димка скучным голосом. – Твой друг слегка не в себе.
И она ушла.