– Я… – прошептала я, чувствуя, что концентрация кислорода в воздухе резко увеличилась – у меня закружилась голова. У бесполого подростка, по ходу, тоже. А когда с ним заговорил гитарист группы – черноволосый Рэн, он (или она) по-моему, вообще едва не рухнул в обморок. Я тоже была близка к этому.
– Как… забавно. Пошли, – сказал мне Кей. – Тебя кое-кто ждет.
Мне! Мой кумир! Сказал! Идти! За ним! И он говорил о Дэне! Они знакомы?!
– Куда?
– За мной, – вполне резонно отозвался он. И пока другие музыканты «На краю», спустившиеся следом за своим лидером, общались с возбужденными поклонниками, требовавшими едва ли не в истеричной форме еще одну песню, Кей повел меня следом за собой куда-то за сцену, на закрытую простому люду территорию, предназначенную только для избранных, где народу было очень и очень немало: звукорежиссеры, техники, работники сцены… Все они суетились, что-то делали и куда-то с чем-то бегали, таскали кучу проводов, передвигали аппаратуру. На Кея пялились, но не все решались к нему подойти. Видимо, эти люди были предупреждены о внезапном коротком представлении, потому как звук был просто на высоте – и в этом я убедилась еще и вечером.
– Здорово, Кей! У вас что, захват сцены был? – улыбнулся музыканту какой-то лысый тип с пивным животиком и с бородкой. – С руководством феста обговорили хоть?
– Да, – кивнул тот ему и пошел дальше, попутно здороваясь с людьми.
А я шла за музыкантом, с трудом переставляя ноги, и думала, что сейчас я точно вознесусь к Боженьке.
– Кей… это… скажите… скажите, мы куда? – спросила я вновь взволнованно, когда мы проходили мимо палаток приехавших музыкантов, которые служили им гримерками. – Что-то случилось? Откуда вы знаете моего Дениса?
– Сейчас сама все увидишь. Не отставай, Маша, – отозвался он, заворачивая вправо, к здоровенной темно-синей палатке, около которой стоял лоснящийся на солнце микроавтобус. На палатке виднелся большой листок белой, чуть потрепанной бумаги, где кто-то страдающий весьма специфическим чувством юмора написал: «Клуб жертвоприношений «На краю». Первый вошедший автоматически становится первой жертвой и одновременно едой. Заходите, пожалуйста. Мы вас ждем. Очень хотим кушать. Всегда ваши, «На краю».
– Туда, – кивнул он на палатку и быстро обвел своим невероятным взглядом округу. – Заходи.
– Я не хочу быть жертвой, – заупрямилась я. Кей оглядел бумажку скептическим взглядом, покачал головой, повернулся ко мне и сказал:
– Не бойся, мы уже поели. – Он так ухмыльнулся, что я ему не поверила. Мне показалось вдруг, что я уже слышала сегодня его голос, но из-за обилия эмоций разум почти не работал.
В палатке меня есть не собирались – других музыкантов «На краю» там не было, и мы с Кеем остались вдвоем.
– Как настроение? – спросил он.
– Это… Хорошо. Но… Почему вы говорили, что я должна простить Смерча, то есть Дениса? – с трудом ворочая языком, спросила я.
– Потому что он раскаивается. За все, что сделал. Простишь его?
– Я теряюсь, – призналась я. – Вы просите меня простить Дэна?
– Прошу.
– Но… как? – в моей голове не могло уместиться, что фронтмен НК не просто знаком с Дейлом, а еще и пел для меня и передавал мне со сцены его слова. Как такое возможно, как?!