Принц Крови,

— Браво, мой милый, — сказал он и криво улыбнулся, — Ты почти не замешкался. Почти… Как вы позволили, черт вас возьми, господа, чтобы этот… — Филипп пнул носком сапога распростертое тело, — коснулся меня?!

Какой-то парнишка из служек в трактире попытался прокрасться к двери, но Гиш с досады отвесил ему такую зуботычину, что тот отлетел к стене и затих.

Вард вытер платком клинок и отправил шпагу в ножны.

— Как мы могли бы загладить свою вину? — спросил он и улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.

Вард умел улыбаться. И взгляд его мог быть так красноречив.

— Заткни эту тварь, от ее воплей у меня разболелась голова, — капризно сказал Филипп.

На сей раз постарался Гиш, он подошел к рыдающей над телом убитого девушке и рывком поднял ее на ноги. Она была совсем еще юной, эта бедняжка, ей, должно быть, не исполнилось еще и пятнадцати. И она болталась в руках у Гиша, как тряпичная кукла, уже не смея плакать от страха и только раскрыв рот в немом крике.

Несколько мгновений Гиш смотрел ей в глаза, потом со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и, придерживая девушку за плечо одной рукой, — другой ударил ее наотмашь по щеке. Голова девушки мотнулась, и она обмякла так, что на миг Филиппу показалось: Гиш сломал ей шею. И когда тот швырнул девушку под ноги принцу, Филипп склонился над ней, перевернул на спину. Гиш перстнем рассадил девушке скулу, кровь стекала по ее щеке, марая волосы и ворот платья.

— А она — не дурна, — пробормотал принц, — Как вам кажется, господа?

Этот вопрос относился к бретерам, которые взирали на все происходящее хотя и с явным удовольствием, но и с замешательством.

— Хороша, — облизнул губы один из них, — Но нам не мешало бы покинуть это заведение, господа. Кто-нибудь слышал крики и уже наверняка побежал за стражей.

— А вы не бойтесь, — сказал Филипп, — Мы успеем поразвлечься, а потом уйдем — чинно и спокойно, как и подобает благородным господам. Что бы вам хотелось сделать с девчонкой? Она ваша. Я дарю ее вам.

Вард подхватил девушку на руки и уложил на стол.

— Побойтесь Бога, господа! — не выдержал трактирщик, выглядывая из-за стойки, за которую давно уже прятался, — Оставьте девушку, она же совсем еще ребенок!

Гиш направил на него пистолет.

— Сиди тихо, — сказал он.

В его глазах разгорался огонь, нехороший, темный огонь, и трактирщик, побелев, как полотно, осел на пол.

Вард разорвал на девушке платье, обнажая плоскую детскую грудь.

— Вы позволите мне первому, монсеньор? — спросил он хрипло.

— Позволяю, — усмехнулся Филипп: он знал страсть Варда к непорочным девицам.