Принцу города удручающе быстро стало известно о его деяниях, и теперь от наказания ему было не отвертеться, хотя Эмиль и тянул время, как мог, пытаясь что-то придумать, чтобы уберечь свое детище от расправы. Эмиль даже призвал свою создательницу, бывшую принцессу города, в надежде, что ее влияния хватит на то, чтобы умилостивить нынешнего хозяина Парижской нечисти. Ролан не совсем понимал, какое дело до него и его развлечений может быть принцу города, и его вмешательство ужасно раздражало его, равно как и это дурацкое разбирательство и необходимость смиряться и униженно ждать решения своей участи, лицемерно притворяясь, что ты раскаялся и сожалеешь.
На самом деле Ролану хотелось только одного, — чтобы все это быстрее закончилось, и он мог бы отправиться пусть не в Булонский лес, а теперь, к примеру, в Венсен или куда-нибудь еще, вернуться к охоте на своих сладких девочек.
Читать все эти противоречивые и яркие чувства было так упоительно приятно, что Филиппу потребовалось совершить над собой усилие, чтобы разорвать контакт. И он вернулся в скучную реальность, испытав мгновенное острое сожаление от того, что ему придется сейчас сделать. При других обстоятельствах и в другое время он с удовольствием поприсутствовал бы при развлечениях этого безумца, и уж точно не препятствовал бы ему. Какая досада, что сейчас у него есть обязательства, которыми он не может пренебречь. Но, с другой стороны, — в его власти убить этого птенца так, как он сам пожелает, и он сможет забрать себе частицу его сущности, растворить его чувства в своих. Это определенно должно быть еще приятнее, чем просто заглядывать в его душу.
Принц кинул взгляд на Лоррена, который все это время внимательно смотрел на него, и слегка кивнул ему в сторону двери.
Лоррен тут же поднялся и протянул руку Диане.
— Вы позволите проводить вас к машине, мадам?
— Благодарю вас, — произнесла мадам де Пуатье с явным облегчением и, вложив в его ладонь свои пальчики, царственно поднялась из кресла. На полпути к двери она обернулась к печальному Патрю, который уже, конечно, понимал, что здесь сейчас произойдет.
— Пойдем, мой дорогой, — попросила она.
Эмиль бросил на нее умоляющий взгляд, но подчинился и уныло поплелся за создательницей, стараясь не глядеть на своего птенца.
А тот все равно не видел сейчас никого кроме Филиппа и вряд ли сознавал, что его ждет. Он чувствовал себя так, будто его встряхнули и вывернули наизнанку, вытащив на поверхность из глубин памяти и заставив пережить заново все то, что он хотел бы забыть и все то, что он хотел бы помнить всегда. Ролан будто снова пережил свою жизнь — самые мучительные и сладострастные ее моменты, но самое потрясающее было в том, что теперь он пережил их не один. С ним вместе был Филипп. Которому нравилось все, что Ролан делал, который понимал его, и в чем-то даже был на него похож. Такое глубокое проникновение в чужую душу не могло быть односторонним, купаясь в эмоциях «булонского кровопийцы», Филипп невольно выдал ему что-то и о себе, но принца даже порадовало это взаимное проникновение. Это было все равно как секс. Но ярче и сильнее.
— Вы не сердитесь на меня, монсеньор? — пробормотал Ролан, глядя на Филиппа с обожанием, — Я знаю, что нет… Я мог бы… Мы могли бы…
— О да, — прервал его Филипп, нежно касаясь ладонью его щеки, — Мы могли бы. Мы многое могли бы, но только не здесь и не сейчас.
Они были так близки и открыты друг другу, что высосать его силу оказалось легче, чем кровь из одурманенной жертвы. Ролан сам подался Филиппу навстречу, теперь уже охотно и полностью открываясь ему и не пытаясь мешать, когда тот снова проник в его сознание и теперь уже не просто перебирал его воспоминания, а пил их с жадностью, как чистый эликсир сладчайшей мерзости, забирая их себе вместе с накопленной вампиром энергией и постепенно гася ледяной огонек мертвой жизни, полученной им при обращении. Всего несколько минут, и иссохший труп упал на ковер. Был бы птенец Эмиля старым вампиром — рассыпался бы в прах, а так он превратился всего лишь в отвратительную скрюченную мумию.
Несмотря на не некоторое сожаление, которое, впрочем, касалось скорее ностальгии по прошлым веселым временам, чем о безвременной кончине этого несчастного создания, Филипп почувствовал, что настроение его стремительно улучшается. Выпить силу вампира — это не то же самое, что напиться человеческой крови, это даже не идет в сравнение с отнятой жизнью. Это все равно как проглотить энергетический концентрат, кажешься себе могущественным, как сам Бог.
Все ждали принца в ресторане на первом этаже в тягостном молчании.
Эмиль, конечно, тяжело пережил смерть своего птенца, он выглядел бледным, осунувшимся и больным, и каким-то даже постаревшим. Сейчас в более ярком свете ламп он показался Филиппу особенно жалким, — одетый в потертое серое пальто, купленное, вероятно, еще в середине прошлого столетия и коричневый берет родом из тех же времен. Рядом с другими вампирами, — даже с официантами, не говоря уже об элегантном Лоррене или безупречной мадам де Пуатье, — он выглядел как какой-то нищий побирушка. Трагическое зрелище.
— Эмиль, ты дискредитируешь образ вампира, — сказал ему Филипп, — Вот что, в качестве искупления вины за свой проступок я приказываю тебе сменить гардероб. Возьми кого-нибудь… — он оглядел зал и уперся взглядом в одного из официантов, — Вот хотя бы Жан-Поля, и пройдитесь вместе по магазинам, пусть он поможет тебе подобрать что-нибудь.
— А я-то чем провинился? — воскликнул изумленный Жан-Поль.
— Ведешь себя непочтительно.
— Когда это было?!
ebooksa