Принц Крови,

Они почти уже подъезжали к месту назначения, когда Лоррен вдруг вспомнил.

— Надеюсь, вы заметили, что один из мальчиков не был заворожен? Вы исправили это упущение?

Филипп пару мгновений помолчал, вспоминая взгляд темно-серых глаз, сияющий отчаянной радостью, и жаркий шепот «не останавливайся». Когда вампир пьет кровь человека, он узнает о нем все, — и мысли и чувства, если захочет, но главное, он познает его суть, вплоть до самой темной глубины. Некоторые люди заслуживают того, чтобы позволить им помнить.

— Нет, — произнес принц, наконец, — Он попросил меня не делать этого.

— Хотите оставить его себе?

— Ты же знаешь, я не люблю, когда в доме толпятся ненужные люди.

— Тогда почему? Вам недостаточно «кровопийцы из Булонского леса»? Хотите привлечь к своему дому полицию?

В самом деле, почему? Никакой логики…

— Он показался мне похожим на тебя. — Филипп улыбнулся, глядя на удивленное лицо Лоррена, — На того юного и прекрасного мальчика, которого я, увы, почти не помню.

— Я никогда не хотел быть ничьей едой, — поморщился Лоррен.

— Он тоже не хочет быть едой. Но он готов быть и едой и питьем и ковриком под ногами для того, чтобы остаться с нами. Кстати, тебе не кажется, что эта мода на вампиров уже несколько перешла рамки допустимого? Они теперь видят вампира и думают, что ничего особенного не происходит. Сегодня меня спросили, когда мы собираемся легализоваться.

Лоррен расхохотался.

— Что тебя так развеселило? — кисло улыбнулся Филипп.

— Вспомнил кое-что. Из прошлого.

Принц тоже помнил прошлое.

— Ничего смешного. Не удивлюсь, если весь этот бум вампирской популярности кем-то спланирован. Вот чем следовало бы заняться Совету, вместо того, чтобы следить за тем, как я выполняю свои обязанности.

Конструкция машины предполагала возможность закрыться от водителя звуконепроницаемой перегородкой, но Филипп редко пользовался этой функцией. Жак был членом семьи, от которого у него не было секретов.

— Этот мальчик моя оплошность, — отозвался слуга с водительского кресла, и в зеркальце заднего вида Филипп на мгновение поймал его взгляд, в самом деле, виноватый, — Прошу прощения, монсеньор. Впредь я буду просить кого-нибудь проверять вашу еду несколько раз. Я сам, к сожалению, не могу заглянуть человеку в душу и определить ясность его сознания. Паршивец притворялся и, как вы уже заметили, совершенно не выказывал страха.

— Ему было страшно, — возразил Филипп, — Но еще больше интересно. Не стоит извинений, милый, сегодняшний завтрак меня… порадовал.

В этот момент они подкатили к ресторанчику, и дежуривший при входе охранник кинулся открывать дверцу машины.