— Они к Таракану поехали. Чуток времени у нас есть.
Толстый скривился:
— Таракан — ни о чем. Они этого петуха с ходу сольют, а потом за нами махнут. Да и вон одна машина осталась, головами вертят. У меня ловкость приличная и скорость. Но если побегу, мало шансов, что успею. Три километра по этим камням многовато. Тут и бегать не везде можно, ноги сломаю. Да и с Кнопкой что делать? Ее только бросать, с ней не побегаешь.
— У них и свои сенсы могут найтись, — напомнил Клоун. — Читер, а ты как? Сможешь с машиной такой разобраться, как с вертолетом?
Покачав головой, Читер ответил:
— Машина не упадет, как вертолет.
— Ну благодарствую, глаза нам раскрыл. Не надо, чтобы падала. Надо чтобы остановилась и дальше не ехала. Если пешком станут гнаться, это уже чуток полегче. Нам много не надо, нам бы только до границы добраться, а там уже и сливаться можно.
Читер обернулся. За порослью кактусов не смог разглядеть удаляющихся Марта, Киску и Кнопку, но прекрасно понимал, что они недалеко. Еще до появления ботов он, забравшись на самый большой камень, сумел разглядеть местность, которую им придется преодолеть. Она ему очень не понравилась. Дальше зелень, и без того никакая, исчезает почти полностью. Каменная пустыня с развалами булыжников, крупнейший из которых не больше полуметра в диаметре. Устроить там защищенную позицию даже против скверно вооруженного противника — сложная задача.
А против тех, кто может и из пушек в лоб навалять, и гранат осколочных сверху накидать, задача становится фантастической.
Боты покончат с Тараканом очень быстро. Затем преодолеют эту едва выделяющуюся в рельефе гряду, поросшую кактусами и засыпанную крупными камнями. С нее разглядят улепетывающих людей во всей красе.
И сольют их за несколько секунд.
Если уж стоять насмерть, так только здесь, ведь дальше ни камней нормальных нет, ни пусть скудных, но зарослей. Глядишь, пару машин повредить получится, а остальные научатся скромности, не станут переть напролом. Пусть не получится самим отсюда вырваться, но хоть Март с Киской и Кнопкой доберутся до второй границы.
Это лучше, чем никто.
Только было хотел огласить свои нерадостные выводы, как Клоун, пристально всматриваясь вдаль, удивленно протянул:
— Там происходит какое-то непонятное дерьмо. Я только что видел, как мертвяк забрался в бронетранспортер. Шустро пробрался, как профессиональный механик-водитель.
Читер поразился остроте зрения спутника. До пары машин, так и оставшихся на горочке, по прямой минимум метров восемьсот. С такого расстояния различать такие подробности — неплохо.
Но тут Толстый неожиданно сказал:
— Да вы в чат посмотрите. Гляньте, кто у нас воскрес.
В чате красовались два сообщения. Первое от Таракана: короткое, эмоциональное и сплошь из слов, не принятых в приличном обществе. Он туманно обвинял оставленных спутников в некой подлейшей подставе, высказывал твердое убеждение в нестандартности их сексуальной ориентации, обвинял в коллективном извращенном распутстве и грозил страшной местью за то, что его где-то зажали и вот-вот сольют.
Второе сообщение написал Дворник. Тоже короткое, но без лишней экспрессии. Всего лишь шесть слов: «Ну что, нубы, соскучились без папки?»