В голове забрезжила смутная идея. Как там говорил Водяной? А что, если относиться к его словам буквально. Ведь тогда получается…
И Читер начал понимать многое. Теперь он знал, куда именно его завезли, и догадывался, что именно ему придется сделать. Во всей красоте осознал замысел Водяного. Тот, возможно, понятия не имел, как именно будет выполнено задание, но вот эту суть уловил верно.
Да, Читер сможет выполнить это неизвестно что. Наверное, сможет. Только надо подумать, как и когда.
Его руки надежно связаны. Граната и револьвер в инвентаре – недоступны. И нет уверенности, что он находится именно там, о чем подумал. Плюс есть кое-какие вопросы, потому как нет точной формулировки квеста.
Но если это именно то место, о котором он думает, это означает, что сложность у задания запредельная. За такое полагается такая награда, что в трех мешках не унесешь. И при всем при том у Читера, похоже, есть возможность устроить то, что большинству других игроков не по плечу.
При всех недостатках этой самой возможности нельзя не признать ее эффективность.
Грубые и сильные лапы, принадлежащие скорее зараженным, чем игрокам, подхватили с двух сторон, зазвенели железом, затрещали скотчем, туго обматывая предплечья.
Затем Читера куда-то поволокли, передали в другие руки и стащили вниз. Торопливо размотали вонючее тряпье, после чего он зажмурился из-за яркого света, ударившего по глазам.
– Привет, придурки, – насмешливо прозвучало чуть ли не над ухом.
– И тебе привет, безъяйцевый, – равнодушно ответил Клоун.
Послышался звук, очень напоминающий жестокий удар в область живота, когда пострадавший непроизвольно и резко выпускает воздух из легких.
Читер, прищурившись, скосил взгляд. Так и есть, товарищ чуть ли не вдвое согнулся, повиснув на ручищах парочки уродливых квазов (впрочем, красивыми они не бывают, так что эпитет лишний). Перед Клоуном стоял плечистый и высокий молодчик в знакомой черной униформе. Белобрысый, отработанная улыбка демонстрирует идеально ровные ряды белоснежных зубов. Такому в элитные фотомодели следует пробиваться, а не людей по животам колотить.
Не переставая улыбаться, верзила продолжил:
– Меня зовут Кольт. Рад вас приветствовать в нашей крепости. Она называется Плотина, и сейчас вы ознакомитесь с некоторыми ее достопримечательностями.
– Вы всегда так с гостями обращаетесь? – хриплым голосом спросил Клоун, медленно разгибаясь. – Тогда я не удивлен, что к вам в Слив туристы толпами не ездят.
Кольт, не переставая радостно скалиться, снова врезал Клоуну, на этот раз по лицу, после чего наставительно заявил:
– Не называй так нашу крепость. Трубач это не одобряет. Слив – это Слив, а Плотина – это Плотина. Запомни, недоумок. И кстати, Трубач хочет с вами пообщаться. Особенно с тобой. – Громила указал на Читера. – Так что, господа гости, если у вас нет срочных дел, попрошу проследовать за мной. Видите, придурки, каким я умею быть вежливым, если мне не хамить? Почти как сам Трубач. И вы его вежливость никогда не забудете. Вы, неудачники, в штаны валить станете при каждом воспоминании.
Читер переглянулся с Клоуном. Глаза спутника прямо-таки сверлили, настойчиво требуя прямо сейчас каким-нибудь фантастическим способом достать все, что взрывается, и тут же это применить по прямому назначению. И самим улететь, и всем вокруг плохо сделать.
Но нет. Нужно подождать. Читер еще не все здесь понял.
Да и не добраться ему до гранаты. Руки как были разведены в стороны от тела, так и остались. До груди никак не дотянуться.