Они вышли из башни. Мелькнул перед глазами и шарахнулся в толпу шпион-телохранитель. Румата дал Будаху знак следовать за ними. Толпа у ворот раздалась, как будто ее рассекли мечом. Было слышно, как одни кричат, что сбежал важный государственный преступник, а другие, что «вот он, Голый Дьявол, знаменитый эсторский палач-расчленитель».
Барон вышел на середину площади и остановился, морщась от солнечного света. Следовало торопиться. Румата быстро огляделся.
– Где-то тут была моя лошадь, – сказал барон. – Эй, кто там! Коня!
У коновязи, где топтались лошади орденской кавалерии, возникла суета.
– Не ту! – рявкнул барон. – Вон ту – серую в яблоках!
– Во имя господа! – запоздало крикнул Румата и потащил через голову перевязь с правым мечом.
Испуганный монашек в замаранной рясе подвел барону лошадь.
– Дайте ему что-нибудь, дон Румата, – сказал барон, тяжело поднимаясь в седло.
– Стой, стой! – закричали у башни.
Через площадь, размахивая дубинками, бежали монахи. Румата сунул барону меч.
– Торопитесь, барон, – сказал он.
– Да, – сказал Пампа. – Надо спешить. Этот Арима разграбит мой погреб. Я жду вас у себя завтра или послезавтра, мой друг. Что передать баронессе?
– Поцелуйте ей руку, – сказал Румата. Монахи уже были совсем близко. – Скорее, скорее, барон!..
– Но вы-то в безопасности? – с беспокойством осведомился барон.
– Да, черт возьми, да! Вперед!
Барон бросил коня в галоп, прямо на толпу монахов. Кто-то упал и покатился, кто-то заверещал, поднялась пыль, простучали копыта по каменным плитам – и барон исчез. Румата смотрел в переулок, где сидели, ошалело тряся головами, сбитые с ног, когда вкрадчивый голос произнес над его ухом:
– Мой благородный дон, а не кажется ли вам, что вы слишком много себе позволяете?
Румата обернулся. В лицо ему с несколько напряженной улыбкой пристально глядел дон Рэба.
– Слишком много? – переспросил Румата. – Мне не знакомо это слово – «слишком». – Он вдруг вспомнил дона Сэра. – И вообще не вижу, почему бы одному благородному дону не помочь другому в беде.
Мимо, уставив пики, тяжко проскакали всадники – в погоню. В лице дона Рэбы что-то изменилось.