- Значит это все не просто так?
- Именно так.
С этими словами Вернон шагнул вперед и побрел куда-то вдаль, вправо влево назад вперед, да бог его знает куда. Все это он сделал так быстро, что Александр не успел даже понять, что следует за ним как собака на привязи. Куда же следовал незнакомый человек? Тем не менее Александр испытывал отвращение к нему и полнейшее недоверие, а что ему еще оставалось сейчас.
- Александр.
- Да? - отозвался он, хотя своего имени он не называл, но это проскользнуло как-то незаметно между ответом и зовом.
- Кто такая Алла?
- Я не хочу об этом говорить.
- Но ты только что хотел бежать спасать ее и к тому же молился...
- Ничего я не молился! - заявил Александр.
Конечно ничего такого он не говорил, слова сами вырвались наружу от испуга, от того что возможно произошло с Аллой. Он не знал, сумела ли она убежать и скрыться, смогла ли вырваться из рук детей тьмы и выжить, как и не знал кто же она все-таки такая. Быть может просто его фантазия или что-то большее?!
- Хорошо. Вам есть ради чего жить?
Воспоминания о прошедших годах, проведенных с дочерью душа в душу вернулись. Нигде еще он не был так счастлив после смерти Анны, кроме тех моментов, когда находился с дочерью. Находясь поблизости от нее, его сердце каждый раз постукивало чаще, чем обычно. Обнимая хрупкое тельце руками, жар его тела становился горячее. Каждое произнесенное слово Иры вливало надежду на его существование. "Я еще не забыт, у меня много еще чего впереди", думал он. Никогда в жизни он не видел столь безупречного лица, или просто не замечал его изъянов или все это придирки. Самое сокровенное сокровище в мире и нет ничего более ценного для него в остальном. Помнится однажды зимой произошел забавный случай, развеселивший его до потери восприятия чувств.
Было очень тихо. Зимнем воскресным утром никого не наблюдалось на улице. На земле блестел белый мокренький снег, а Ира - ей тогда было лет десять от силы, - беззаботно бегала и лепила комки из снега, естественно для того чтобы слепить потом снеговика, а папа помогал ей. Она как будто кружила в медленном танце, собирая слипающиеся комки снега, все больше и больше, до того момента когда они становились большими пребольшими.
Наконец когда второй комок снега был слеплен, Ира чуть отошла в сторону и ласково игриво попросила положить милого папочку второй комок на первый, тем самым начиная лепить снеговика. И когда он это делал, она откинула голову назад, небо чистое ни облачка, и взглянула вдаль, далеко-далеко отмечая странную манящую для нее притягательность исчезающего силуэта луны. Потом она с улыбкой повернулась к папе, когда тот практически закинул комок и пробормотала: "Получается, получается!", - у Александра сразу же стало как то тепло на душе и теплее телу.
И теперь Ира приступила к последнему кусочку тела снеговика - круглой голове. Она с чувствами радости слепила небольшой комочек снежка у себя в руках, а затем принялась раскатывать по земле в мокром снеге, валяя туда-сюда, из одной стороны в другую, и вот голова оказалась готова. Папа поставил голову на туловище, глубоко вздохнул и произнес: "А теперь остался лишь один маленький штришок, вернее несколько милая!" - глаза и голова скатились вниз на рядом стоящую Иру и наблюдающую за процессом, а левая рука полезла в карман зимней серой куртки и достала от туда две большие пуговицы и кривую оранжевую морковку. "Вот так" - произнес Александр, ставя пуговицы на голову, симметрично друг к другу, а морковь пониже, там, где должен быть нос. Рот и руки сделал из веток дерева.
Снеговик был полностью завершен. Оба - отец и дочь, - стояли чуть в стороне и наблюдали за своим творением из снега, пуговиц, моркови и нескольких веток и никак не могли налюбоваться на картину представленную взору. А снеговик сверкал в лучах солнца и медленно-тягуче таял.
- Папа, а дед мороз будет доволен? - спросила девочка, ей и невдомек что того не существует. На то она и ребенок и должен же быть у нее хоть раз в году настоящий детский феерический праздник.
- Я уверен ему понравится! - с нотками лжи выговорил он.
На первый взгляд ребенок самое лучшее и сокровенное для любых родителей, неважно кто они. Вот и тогда единственный лучик надежды для Александра, то, что заставляло его жить все прошедшее время, несмотря на мысли о самоубийстве.
Вот она - та радость, о который все последующие года вспоминал Александр, и каждый раз от этих размышлений он немножко улыбался, совсем капельку и щеки его внутри слегка покалывали.
ebooksa