— Откуда ты?
— С юга, из Флориды. Мы приехали сюда на несколько дней с другом, но он разозлился на меня.
— Почему?
— Я сказала, что хочу порвать с ним. — И добавляю: — У него дурной характер. — Я потягиваю свое молоко и думаю, как было бы хорошо для пикантности выдавить в него крови из вен нашей официантки. — Ну, а ты? Чем ты занимаешься?
— Я свихнувшийся ученый.
— Серьезно? И на чем же ты свихнулся?
— Ты имеешь в виду, какой наукой я занимаюсь?
— Да. И где ты работаешь, где–то здесь?
В его голосе появляются осторожные нотки, хотя он до сих пор очень пьян.
— Я — генный инженер. Я работаю на правительство. У них есть лаборатория — здесь, в городе.
Я игриво подначиваю его:
— Это сверхсекретная лаборатория?
Он откидывается на спинку стула и пожимает плечами:
— Так они хотят. Они чувствуют себя комфортно, только если мы работаем вне досягаемости главных ученых сил.
— Что это за нотки в твоем голосе, ты говоришь с обидой?
— Не с обидой, это слишком сильное слово. Я люблю свою работу. Она открывает мне такие возможности, каких я бы не получил в обычной научной среде. Думаю, то, что ты почувствовала, — это неудовлетворенность. Возможности, предоставляемые нашей лабораторией, используются далеко не полностью. Нам нужны ученые многих специальностей и со всего мира.
— Ты бы хотел, чтобы лаборатория была более открытой?
— Именно так. Но это не значит, что я не понимаю необходимости в мерах безопасности. — Он делает паузу. — Особенно в последнее время.
— Происходит что–то интересное?
Он смотрит в сторону и усмехается, но теперь в его голосе слышится грусть.