Вид выбирающихся из Талля иридиан на бакайцев подействовал правильно — их будто подстегнули. Молотки заработали в четыре раза быстрее, телеги восстанавливались с дивной быстротой. Или от позора стараются, или испугались, что их здесь оставят.
Но даже этого мне показалось мало — позвал Тука:
— Объяви всем, что последнюю телегу оставляем в городке. Так что кто не успеет, тот потащит свое добро на горбу — сколько унесет.
— Может, тогда сразу три оставим, чтоб неповадно было? — кровожадно предложил горбун.
— Одной достаточно — давай.
Темп работ увеличился: молотки застучали, будто пулеметы, восстановленные телеги грузились в считаные минуты, а из ворот они выезжали со скоростью света.
Хозяин последней, видя, что никак не успевает поставить вторую ось, чуть ли не рыдая, взвалил на плечо баул и, подталкивая загруженную, будто ишак, жену, покинул городок, с виноватым видом прошмыгнув мимо нас.
Арисат, неспешно затворив ворота, подпер их палкой:
— Все, господин страж, в Талле даже курицы не осталось.
Про курицу он, гад, наверняка специально сказал — не забыл.
Опять поскрипывает седло и покачивается мир — я еду верхом. И опять никаких неудобств при этом не испытываю — как пить дать вранье все про мозоли и потертости. Одни положительные эмоции — даже пешком после такого ходить не хочется.
Место мое не абы где, а в авангарде — при отряде конных дружинников, возглавляемых Арисатом. Второй, аналогичный по численности, отряд замыкает колонну; есть еще маленькая группка приблизительно в центре. Сто семь телег растянулись, наверное, километра на два — мы очень уязвимы для нападения. Хорошо, что наш противник активен лишь в темноте, иначе мог бы трепать нас почти безнаказанно. Хотя как сказать — ополченцы у бакайцев категорически не признают пацифизма. В кольчугах, кожаных доспехах, изредка в простеньких стеганых куртках, обшитых местами железными и роговыми пластинами, с разнообразными шлемами на головах; при щитах, копьях, топорах, у некоторых даже мечи, и луков хватает. Около четырех сотен очень даже боеспособных мужиков — из них две с половиной сбиты в три организованных сотни. А вот с остальными неудобство — разобщены сильно по своим телегам: в куче на марше возничих не удержишь.
Обещания Арисата начали сбываться — я сейчас будто свадебный генерал: ничего не надо делать, кроме как сидеть с умным лицом. Назначенный обозный старшина с несколькими помощниками оперативно решают вопросы с поломавшимися повозками, сварами возничих, потерянными подковами, заторами, столкновениями и прочими проблемами. Сам Арисат взял на себя охрану и разведку. Больше пока делать вроде и нечего, так что я рутиной не занимаюсь — с чистой совестью любуюсь окрестностями.
Любоваться, если откровенно, особо нечем. Едем пока что по дороге — местами вся в колдобинах от давно засохшей грязи; местами, когда проходит через сосновые боры, песочек, усыпанный засохшими иголками хвои. Частенько встречаются звериные следы — благодаря обучению даже немного в них разбираюсь. Лисы, зайцы, косули, ежи, мелкие кошачьи или куньи; чуть пореже — олени, кабаны, волки; еще реже — лоси и медведи. Иногда попадались оттиски солидных кошачьих лап и чего-то совсем уж непонятного — будто крокодил пробежал или анаконда проползла. Дичи, похоже, здесь хватает. Странно — если верить полученной информации, погань просто обожает уничтожать все живое. Или это касается лишь человека и всего, с ним связанного? Да и топтыгина того ожившего забыть не могу — если здесь тоже так происходит, то лес должен просто кишеть «зверозомби». Однако обилия нечисти не наблюдается. Или спонтанное перерождение возможно лишь в особых местах вроде того острова?
Остается лишь гадать…
Часто жалею, что меня приняли за стража. Имей я статус, допустим, дурачка безобидного — можно получать информацию, не опасаясь подозрений в некомпетентности. Но что вышло, то вышло… Вот и пользуюсь теперь урывками, домыслами, отрывочными сведениями. Наверняка меня за странного типа уже держат — невозможно не выдать своей некомпетентности.
Впереди светлеет очередная опушка. Наверное, большая поляна или опять выехали к лугу — двигались параллельно все той же реке.
Река и впрямь показалась далеко справа — она здесь огибала очень даже приличный холм, обезображенный следами земляных работ и остатками сгоревших сооружений.
Недоуменно повернулся к Арисату:
— Руины явно не древние — что здесь было?