– Расслабься, – сквозь зубы посоветовал Бадабум. – Не относись к ним как к живым людям. Это мертвецы. Ходячие трупы. Через несколько часов любой из них будет рад тобой закусить, а ты тут нюни распускаешь.
– Но это же через несколько часов! А сейчас они ведь даже не понимают, что происходит!
– Не жги нервы. Лучше подумай, как достать тех парней на пикапе.
Вместо Кросса об этом задумался кто-то из второй машины. Учитывая, что поделиться по экипажам они не успели, во втором «УАЗе» ехали сразу три пулеметчика. И пусть имеющиеся у них в распоряжении РПК и «Печенег» не шли ни в какое сравнение с «Утесом» или «Кордом», тем не менее в умелых руках даже они могли доставить немало хлопот преследователям.
Сейчас из бойниц в задней части машины вели огонь сразу два пулемета. Айвэну было сложно разобрать что-либо в зеркало заднего вида, но, судя по искрам, высекаемым пулями из лобовой брони пикапа преследователей, парни успели пристреляться. Водитель пикапа не выдержал и сбавил скорость. Одновременно с этим снова замолотил пулемет в кузове.
Сзади послышались визг тормозов, удар и скрежет. Пулеметчик снова промахнулся, и пули, как консервный нож жестянку со шпротами, вспороли кузов серой «девяносто девятой». Машина ушла в занос и вылетела на встречную полосу, где в нее въехал черный, наглухо тонированный китайский внедорожник.
– Если они пристреляются – нам конец, – буркнул Альпинист, поглаживая винтовку. – Надо на чистое место выехать и притормозить. Я их тогда с гарантией разберу.
– Если мы выедем на чистое место и притормозим, нас они разберут гораздо быстрее, – зло ответил Айвэн.
– Айвэн, это Ящик, – заговорила рация. – Кажется, наши проблемы несколько серьезнее, чем нам казалось. Там не один, там два пикапа.
– Твою-то мать… – выдавил охотник, представив, как две машины занимают обе полосы и синхронно открывают огонь из тяжелых пулеметов.
– Давайте, парни, делайте там все, что можете, но снимите их с хвоста.
– Если они нас раньше не снимут, – ответил Ящик и отключился.
– Готовьтесь. Сейчас будет поворот, – буркнул Бадабум и переключил скорость.
Когда неизвестные расстреляли из тяжелого пулемета маршрутку с пассажирами, Кравцов понял, что его жизнь после этого дня никогда не будет прежней, как бы ни развивались события и чем бы они ни закончились. Чтобы не остаться крайним, ему нужно было самолично перебить всех ублюдков, что в «УАЗах», что в пикапе и героически умереть на камеру. И то далеко не факт, что его не сделают виноватым во всем происшедшем. Посмертно. Черт, лучше бы он сегодня остался дома!
Сумбурные, неуместные мысли крутились в мозгу сумасшедшей каруселью, пока лейтенант снимал автомат с предохранителя. Сзади, вызывая подкрепление, орал в рацию «молодой», ему что-то отвечали, но Кравцов не слышал деталей. Он, исполненный суровой решимости, опустил стекло и скомандовал сержанту за рулем:
– Когда скажу – сбрасывай скорость и пропускай пикап.
Сержант кивнул, мол, понял. И в этот момент в несущемся впереди «УАЗе» открыли огонь сразу из двух пулеметов.
Несколько пуль чиркнули по капоту полицейского «Пассата». Кравцов выругался. Сержант за рулем резко ударил по тормозам: ответная очередь из кузова пикапа угодила в легковушку впереди, ту вынесло на встречную полосу, где в нее на полном ходу въехал внедорожник. Замедлившийся «Пассат» поравнялся с пикапом, тот проскочил вперед, и лейтенант, выставив ствол в окно, открыл огонь из автомата.
Если бы обе машины не находились в движении, он бы наверняка попал, срезав пулеметчика в кузове. Но – не вышло. Пули выбили искры из щитков, прикрывающих стрелка, и в тот же момент тяжелый пулемет залаял снова. Только вот звук почему-то шел сзади, а не спереди.
Послышался удар, звон и скрежет, рядовой на заднем сиденье захрипел. Кравцов оглянулся и выдал длинную матерную тираду.