– А кому какое дело, кого ты трогал? У нас приказ, и мы его выполняли. Удобно, когда есть такая группа. Защита нам не нужна, автономность ничем не ограничена. И мы полностью ненормальные. Туземцам до нас далеко. К нам ведь стаскивают все, что находят в тварях. Спораны – ладно, их хоть задницей везде жри. Горох – тоже не дефицит. А вот жемчужины… Жемчужины – это совсем другое дело. Споровые тела высшего порядка. Высшие источники силы для этого вонючего местечка. Только хрень все это. Я про название. Научники их по молекулам разбирали, да так и не поняли, что же это такое. Нет там никаких спор. Неживое оно, с виду. Набор химических элементов, структуры какие-то странные и свойства непонятные. Но вкати подопытной собаке, обратится с такой скоростью, что до ста досчитать не успеешь. Самая забористая дурь. И нас, таких, как мы, от нее накрывает по полной. Что-то она с нами делает. Меняет внутри. Мы начинаем делать такое, что только в кино показывают. Но это не кино, это на самом деле.
Трэш снова кивнул:
– Вам годами скармливали весь жемчуг, что доставался корпусу. Ну а вы от этого получали разные способности.
– Да, – подтвердил кваз. – Годами его жрали. Турок рекордсмен, он больше двадцатки продержался. В смысле больше двадцати лет такой жизни. Мог и третий десяток разменять. Теперь не разменяет… на тебя нарвался. А я здесь почти восемнадцать оттрубил. И последние одиннадцать вот таким пришлось… Все хуже и хуже. Научники обещали, что есть способ исправить. С местными они терли по этой теме. Мол, дай время, все решим. Потерпи, и все у тебя будет. Вот я и терпел. Одиннадцать лет терпел. Сначала это почти не мешает. Даже интересно немного. Но это только в первый год. А потом чем дальше, тем хуже. Некоторые умения как бы засыпают. Они никуда не пропадают, но перестают откликаться, что ты с ними ни делай. Потом начинаются странные мысли. Неприятные. У человека таких не должно быть. Но они есть, – речь кваза становилась все невнятнее и невнятнее. – Ну, а с тобой что не так? С тобой, парень, точно что-то не так. Ты вообще не похож на человека.
– Я тоже хлебнул этого воздуха, – ответил Трэш.
– Ну это я понял. Только ты, парень, похоже, больше всех его хлебнул. Ты такой урод, что даже мне страшно смотреть. Ты неправильный урод. Таких не бывает. Даже у местных не бывает. Не слышали они никогда о таком. Я спрашивал их о всяком, я знаю.
– Да, я особенный, – сказал на это Трэш и спросил: – Как вы про меня узнали? От местных?
– И от них тоже, – ответил кваз. – Ты слишком большой и поэтому заметный. Первый раз тебя засекли, когда ты на террикон забрался и любовался с высоты на дальние дали. Это слишком высокая точка, за такими у нас стараются присматривать. Вот и попался на камеры. Сильно заинтересовал наших. Интересный экземпляр, научникам сразу понравился. Но подобраться к тебе тяжело. Непонятный ты, непредсказуемый. Да и этот район мы почти не контролируем. Он неудобный, слишком много черноты. Чернота, это я тебе скажу… А, ладно… Сам понимать должен. Мы проследили за мертвяками, которых ты используешь. Они слишком заметные. Не бывает развитых тварей в одежде. А твои ходят в бронежилетах. Интересные броники, такие на складе не выдают. Они не для людей, они для мертвяков. Это что-то новенькое. Никто не делает снаряжение для мертвяков. Только ты. Ну и у нас маленько есть, для себя. Таких, как я, тоже ведь одевать надо. Дикари тоже делают, для своих квазов. Но никто про тебя ничего не смог сказать. Не знают они, кто ты и откуда взялся. Будь ты из этих краев, они бы знали. Ты ведь заметно себя ведешь. Выследить вас было легко. Но мы не думали, что ты такой… такой ненормальный. Мы разных тварей валили. Мы таких валили, которые раза в полтора тебя побольше. И почти без потерь… обычно. Мы не поняли, кто ты. Ошиблись в тебе. А за ошибки платить надо. Вот мы и заплатили. Так откуда ты взялся? Мы никогда о таких не слышали. Ты всех наших научников на уши поставил. Местные тоже в непонятках. Они даже не понимают, о чем их вообще спрашивают. Давай, скажи хоть что-нибудь. Умирать интереснее будет.
– Для умирающего ты слишком много болтаешь, – заметил Трэш.
– Сомневаешься, что мне каюк? – криво усмехнулся кваз. – Твой тупой мертвяк вышиб мне печень вместе с ребрами. Вот ведь дураки мы все. Шли, как на параде. Мертвяки ведь не стреляют, а тут вдруг такое. Ловко подловил. Выманил на это чертово поле. Ты как вообще дрессируешь этих уродов? Особое умение есть? Научники такие случаи знают, но там одно рыло под контролем держать можно, а не целую ораву. Повезло тебе с умением. И подловили нас здорово. Мы понимали, что дело ненормальное, но представить не могли, что под пули идем. Не было у твоих стволов никогда, откуда нам было знать. Броник не спас, пластину разнесло, труха от нее теперь в моем боку сидит. Я бы давно подох, но я не совсем человек, у меня кровь быстро останавливается. Плюс спек вколоть успел. Но это только передышка. Пауза… Пауза перед тем как… Да хана мне, не сомневайся. Говори уже. Я так понял, что ты солдат. Я тоже солдат. Получается, мы с тобой одной крови. Давай уже, не молчи.
Трэш уже было разинул пасть, чтобы вкратце поведать об истории своих злоключений, но осекся. Этот умирающий как-то чересчур настойчив. Будто бесталанный актер, играющий умирающего, но слегка переигрывающий.
А местами не слегка.
С чего это у него такое любопытство за шаг до смерти?
А кваз, сбивая с мысли, затянул по новой:
– Ну чего тебе терять. Скажи уже.
Трэш, продолжая хвататься за ускользающую мысль, спросил:
– Вам что приказали? Просто меня убить? Или допросить?
– Ты как себе такой допрос представляешь? – ухмыльнулся кваз. – Тереном тебя глухануть, а потом на тягаче в подвал отволочь? Такие сложности не для нас. Мы, приятель, пехота, а пехота терен не таскает. Химия убойная, но неудобная. Не, ну мы могли бы задать пару вопросов, если бы ты так, как я сейчас, валялся. Но это если повезет. А так – да. Сказали завалить тебя наглухо, а потом научников позвать. Ловко ты нас здесь перехватил. Как это у тебя вообще получается?
– Здесь я допрос веду, – все больше и больше мрачнел Трэш. – Сколько еще людей в вашем отряде?
– Очнись, я ведь уже все сказал. Восемь нас было. Я последний. Нет больше отряда.