– Не спешите выбираться, вот, возьмите. По две пары хватайте, вдруг порвутся.
В моих руках оказалась пара рабочих перчаток такого размера, что в каждую свободно пролезет нога чуть ли не до колена. Я уж молчу о том, что смотреться это будет просто катастрофически – пугало огородное, иначе не назовешь.
Но у Ринаты другое мнение:
– Элли, не смотри на них таким диким взглядом, просто надевай, и все. Тут тебе не у азовских, у нас все работают. Если не наденешь, загонишь в ладони занозы.
Возможно, лучше вообще остаться без рук, чем напяливать такое убожество, но я постаралась не выказать всю глубину охвативших меня эмоций и подчинилась без возражений.
Выйдя из машины, определила, что помимо нашего здесь остановился еще один микроавтобус с потерянно выглядевшими ребятами и девчатами – очень может быть, что такие же проштрафившиеся. С трудом удержалась от улыбки, представив, что кто-то из них попал сюда из-за того, что носил непозволительно короткую юбку. Чуть дальше, по обеим сторонам дороги, замерли несколько грузовиков, и ни один из них не был достаточно защищенным, чтобы беззаботно рассекать хотя бы по не самым опасным территориям. Получается, что у нас вообще нет серьезной техники. Правда, со всех сторон можно различить гул моторов, похоже, западники массово колесят по разным направлениям.
И при этом ни стрельбы, ни взрывов, ни каких-либо других признаков стычек с зараженными.
Необъяснимые чудеса.
– Быстро! Быстро! Быстро! – громко и суетливо затараторила Берта, направляясь к грузовикам и помахивая кому-то рукой.
Мы поспешили за старшей и, пройдя пару десятков шагов, остановились возле мужчин, выгружавших какие-то непонятные щиты. На поверхность фанеры с одной стороны нанесли толстый слой желтовато-серой массы, скорее всего, нагретой до мягкого состояния, и до момента ее затвердевания густо налепили на поверхность гайки, болты, стальные шарики и неровно нарезанные кусочки свинцовых лент. По краям я заметила скрутки проводов, тянущиеся от чуть выпирающих медных трубочек, очень похожих на те штучки, которые гвардейцы хитро прикрепляют к пластиковым полоскам, удерживающим наши мишени на привязи. Я знаю, что они называются детонаторами, с ними следует обращаться аккуратно, потому что внутри содержится чувствительное взрывчатое вещество. Одно нажатие на кнопку, и привет мертвякам.
Но мужчины, разгружающие грузовик, похоже, понятия не имели, что занимаются таким рискованным делом. Если и обращались с опасными предметами аккуратно, то здорово это скрывали. Нет, они не сбрасывали щиты с высоты кузова, они их передавали сверху вниз, но те, кто их принимал, иногда стучали взрывоопасными предметами по асфальту чуть ли не со всей силы, складывая их потом у бетонной стены.
Причем складывали небрежно.
На Берту обернулся один из работавших внизу – мужчина с нездорово-бледным лицом, он будто никогда в жизни не был на солнце. Такой цвет кожи я видела у человека лишь однажды, в учебном ролике, описывающем запущенные случаи спорового голодания. Тот выглядел совсем плохо, а этот на вид почти нормальный, у него только странности с цветом физиономии.
– Берта, тебе не к «нам», – громко произнес бледный.
– Как это не к нам, у меня разнарядка сюда, – удивилась наша командирша.
– Черный сказал, чтобы вы валили на первую линию к барабанщикам, от них команду к Болту забрали.
Берта молча развернулась, прошла мимо нас, увлекая за собой взмахом руки:
– За мной, девочки, командиры поменяли задачу!
– Барабанщики, это хорошо, – оживилась Рината. – На щитах мы только под ногами путаемся.
– Вы и на барабанах только этим и занимаетесь, – буркнула Берта. – Не женское это дело – с тяжестями возиться, но разве кому-то докажешь.