Небогатым, надо признать, опытом.
Ну так вот – знания мне подсказывали, что бензин и дизельное топливо не являются взрывчатыми веществами, сами по себе они должны гореть без непрекращающегося грохота и раскаленных волн, одна за другой прокатывающихся через дорогу. Но все может измениться, если возгорание происходит в почти пустой емкости, пары нефтепродуктов способны при этом рвануть очень даже сильно. Плюс я понятия не имею, что за вещества хранились в тех цистернах. Не исключено, что в них был сжиженный газ или что-то еще не менее опасное, уж очень там шумно и временами ярко.
Жизненный опыт подсказал, что не стоит торчать посреди дороги, безумными глазами уставившись на картину стремительно разворачивающейся катастрофы, и дело тут вовсе не в том, что это неженственно. Из укрытий поблизости не найти ничего, кроме поврежденных взрывами мин бетонных стен, под одну из них я и юркнула, не обращая внимания на новую рану ступни, заработанную из-за очередного осколка. Больно, конечно, однако сейчас не время себя жалеть. К тому же еще до завтрашнего вечера все это зарастет и перестанет беспокоить, главное – не заполучить опасную заразу. Вплотную к заграждению прижиматься не стала, это рискованно. Некоторые плиты завалились при подрыве зарядов минной ловушки, другие удержались, но выглядели плохо, не хотелось оказаться под одной из них.
На поиски укрытия у меня ушли считаные секунды, но этого хватило, чтобы дорогу заволокло удушливым черным дымом, я из-за него закашлялась и начала прикрывать глаза. Они у меня очень капризные и требуют бережного обращения. Накатывающие волны жара пугали чуть ли не до паники, казалось, что вот-вот вспыхнут волосы, а защитить их нечем.
В общем, решила, что просто сидеть под прикрытием бетона и ждать непонятно чего – бесперспективное занятие. Нет, я не думаю, что выскакивать из-за стены – лучший вариант, но, пробираясь в сторону распределительного центра, ее можно использовать как прикрытие от накатывающих волн жара. Перекресток располагается гораздо дальше от нефтебазы, возможно, дым туда не добрался. В любом случае люди там вряд ли пострадали от взрыва и пожара, автобус так и стоит на месте, я, как минимум, смогу надеть кроссовки, босиком тут передвигаться нельзя. А, как максимум, окажусь под защитой вооруженных выживших.
Не знаю, что именно сейчас происходит, но не сомневаюсь в одном – стрелков на нефтебазе больше нет. Если в этом аду кто-то каким-то чудом и уцелел, сейчас он улепетывает со всех ног, а не стоит на пылающей цистерне с винтовкой на изготовку.
Нефтебаза, как я понимаю, прикрывала самое опасное направление, то есть зараженным добраться до меня теперь мешает лишь огонь, который они могут обойти. Густой дым мертвяков вряд ли остановит, к тому же в нем их не смогут рассмотреть западники, засевшие на крыше распределительного центра.
Если они вообще там сидят, а не задали стрекача после первого взрыва.
Где сейчас находятся Берта и девочки из моей группы – я не знала. Как не знала и то, в порядке они или нет. Дым настолько густой, что едва могу рассмотреть ладонь вытянутой руки.
Надо быстро отсюда выбираться, пока не начало припекать еще сильнее.
Придерживая ладонями голову, в отчаянной попытке защитить ее от калечащего волосы жара, надрывно кашляя и сожалея о брошенном противогазе, я пробиралась вдоль бордюра, надеясь, что в такой суматохе не перепутала направление. А это, увы, запросто. Нет, я вовсе не страдающая географическим кретинизмом разиня, но то, что сейчас происходит, – очень уж слишком даже для меня.
Ошибиться в выедающем глаза непроглядном дыму – для любого простительно.
Хотя нет – вряд ли перепутала. Я ведь изначально бросилась под защиту именно той стены, которая прикрывает от угрозы со стороны нефтебазы. И через дорогу потом не переходила. Так что все нормально, это именно тот бордюр, который мне нужен.
Мне кажется или дым рассеивается? Похоже – не кажется.
Как это принято в последнее время, дальнейшее случилось тоже мгновенно или около того. Порыв душного вонючего ветра в лицо, и вот уже дыма почти не осталось, лишь жалкие струйки трусливо прижимаются к земле. Но это лишь возле меня, а дальше, в ту сторону, где я всего-то две минуты назад потрошила споровые мешки изуродованных мертвяков, царит все та же непроглядная мгла, где жирной копоти куда больше, чем кислорода. Зато перекресток можно рассмотреть во всей красе, взгляду теперь ничего не мешает.
Как так могло получиться? Ведь день был почти безветренным, откуда взялся этот нескончаемый резкий порыв, который унес удушающее облако?
Не знаю, можно ли это назвать везением, но я оказалась в месте, где можно без труда найти ответы на эти вопросы. Надо лишь посмотреть по сторонам и немножечко подумать.
Теплый воздух поднимается кверху – это одно из широко известных следствий физических законов. На нефтебазе и над ней он сейчас был не просто теплым, а раскаленным. Ревущее пламя нагревало его все больше и больше, заставляя подниматься выше и выше. Но природа не терпит пустоты, и на освободившееся место устремился холодный ветер из окрестностей. На своем пути он не просто поднимал пыль и развевал мои волосы, а подхватывал клубы дыма и уносил их обратно. Пожар заработал исполинским газовым насосом, забрасывающим непроницаемо-черный столб в небеса. Снизу он подсвечивался огненными прожилками и пламенными наростами, а сверху даже не думал рассеиваться, так и продолжал расти непроглядной колонной из чистого мрака.
В другое время и с другого расстояния я бы, возможно, смогла всласть полюбоваться на столь грандиозное зрелище, но сейчас голову занимало другое. И в первую очередь мне хотелось оказаться как можно дальше от исполинского пожара. Я было бросилась к открывшемуся взгляду перекрестку со всех ног, но пришлось остановиться – разглядела наконец уцелевших людей.
Это стало возможным благодаря тому, что дорога очистилась от дыма почти на всем протяжении. Я увидела огромные костры чуть дальше за стеной, там, похоже, горели машины, которые в самом начале свозили в сторонку. И своих коллег по грязной работе тоже увидела – фигуры в нелепых костюмах пятились в сторону перекрестка. При этом две помогали идти третьей, даже не определишь, кто есть кто, зато понятно, что как минимум одна пострадала. Похоже, это все наши, никого из группы ребят не видать, их легко отличить от проштрафившихся девушек даже издали и даже в костюмах, ведь каждый из них таскал или арбалет за спиной, или клюв на поясе, а один отдавал предпочтение причудливо выглядевшему топору. Берту можно опознать лишь по одежде, ее лицо было черным от копоти, она поддерживала левую руку правой и болезненно кривилась, а на ее плече больше не висел карабин.