Кот, похоже, получил от Улья дар бессмертия, иначе его цветущий вид не объяснить. Перед появлением второго скреббера он крутился возле угла дома, неподалеку от места установки одной из мин, а там все разнесло, даже асфальтовую дорожку в паре метров перепахало. При взрыве серому должно было хорошо достаться, но сидит целый и невредимый, только вид ошарашенный. Должно быть, слегка оглушило или просто напуган.
Глядя на Карата, жалобно мяукнул, но тот едва услышал, скорее даже угадал звук, и все по той же причине – по ушам приложило конкретно.
Гранд сидел перед телом Рэма. Похоже, Косой все же успел до него добраться, следы от пуль по всему бронежилету, и одна, похоже, ударила в голову, оставив месиво на месте глаза и брови. Причем по телу не только пистолет поработал, от него защита должна спасать, тут и автомат Залета внес свою лепту.
Да и взрывы просто так не прошли, одна нога выглядит кошмарно, да и вторая вывернута под нехорошим углом.
Не вовремя командир расслабился, ох как не вовремя…
Присев над телом, Карат запустил руку в карман, нащупал матерчатый комок, потащил. И окаменел от жути – уцелевший глаз Рэма медленно раскрылся, уставился слепо, губы шевельнулись:
– Кто здесь?
– Командир, это я.
– Карат, что ли?
– Да.
– А остальные?
– Нет никого, все готовы.
Губы трупа, в котором каким-то чудом задержалась искра жизни, чуть заметно растянулись в уродливом подобии улыбки:
– А ведь я… А ведь мне следовало… Надо было вас всех привалить… Я и Глыба в теме, а вы чужие, нет доверия… Иначе никак… слишком большой соблазн для вас… Так и вышло, они не выдержали, правы были те… Те, кто… Карат, постой. Принеси это в Полис, Карат. Обязательно принеси. Ты сможешь. Там дочка осталась… моя и Вали. Два года ей почти. Один шарик – плата нам, пришлось подписаться, иначе никак… Принеси, ты не такой, как… ты сделаешь… И уходи отсюда быстрее, тут… Тут…
Рэм вздохнул, глаз, в котором и без того не просматривались признаки жизни, неприглядно остекленел. Карат, вытащив наконец руку из чужого кармана, обернулся на Гранда. Кот вел себя странно: уши его удлинились, стали почти заячьими; взгляд дикий; нервно оглядывается, пристально уставившись то в одну сторону, то в другую; прижатый к земле хвост подрагивает.
Карат напряг слух, бросил ставший бесполезным гранатомет, который зачем-то продолжал удерживать на свободном плече, прижал ладони к почти оглохшим ушам и различил то, что взволновало Гранда – плотоядное урчание явно немаленькой твари.
Или совсем обнаглевшая, или каким-то образом догадалась, что вся эта канонада гремела не просто так, а в честь похорон ужасных скребберов.
Есть еще один вариант – голове изрядно досталось, звуки могут мерещиться, они ведь на грани слышимости.
Пожалуй, на сегодня Карату военных действий хватит. Он не в лучшей форме, самое время сказать «прощай» территории скребберов. Даже умирающий успел это посоветовать в последнее мгновение жизни, а он не из тех людей, которые на пустом месте панику нагнетают.
– Гранд, за мной!