Одно плохо. Пусть поле объехал по дальнему краю, – со стороны избиваемого артиллерией квадрата его могли заметить, машина ведь немаленькая, и пусть выкрашена в неброские цвета, на голом пустыре издали бросается в глаза. Если атомиты увидели, должны дико возбудиться. Плохо, что слышимость в кабине ужасная, невозможно понять, работают ли их гранатометы, или они уже свернулись, уступая дорогу набегающей орде.
Как там говорил Шуст? Тварей в такой ораве может оказаться до тысячи и более? Цифры путаются в голове, но даже если там одни бегуны и лотерейщики – армейцам хана. У Финна не больше тридцати человек и боеприпасов не так уж много, долго не продержатся, их задавят массой. Мертвякам плевать на пули, будут переть, пока не доберутся до вожделенного мяса. Вон этот, который пытается в кабину забраться – его трясет, подкидывает на кочках, но не отвлекается, дергает за все, что можно и нельзя, стучит кулаками и когтями.
Упорный, как все их племя.
Уверенно развернулся, направился прямиком к заводу. Теперь это не так опасно, ведь железобетонные коробки прикрывают машину от взоров со стороны заброшенных садов. Хотя правильнее сказать – деревни. А может, дачный поселок когда-то там стоял, поди теперь разберись.
Карат пытался думать о чем угодно, лишь бы хоть как-то отвлечься, смотреть на дорогу, а не на монстра, который упрямо пытается вломиться в тесный мирок бронированной кабины.
Вон уже стена, здесь придется остановиться. Не стоит переть в проломы по валяющимся бетонным плитам и оказавшейся на земле ржавой колючей проволоке. Шинам и так нелегко приходится, это может их доконать.
Затормозил, весело произнес в рацию:
– Финн, может, ты сам ретранслятор глянешь, я его к вам поближе поднес.
– Мы уже в курсе, – спокойно, не путая слова и без акцента ответил армеец. – Мы все в курсе, что ты полный псих.
В проломе показались два бойца и сразу, с ходу, открыли огонь по машине. Карат на миг опешил, не ожидая такой подлости, но тут же расслабился. Он ведь не сам приехал, с ним безбилетные пассажиры – несколько мертвяков прицепилось, вот и приходится снимать.
Твари, попав под обстрел, не стали отступать, для столь сложного маневра у них ума маловато. Да и чего бояться, уж с парой людей они играючи справятся. Бросились всей оравой, Карат только головой покачал, сам не думал, что столько мертвого груза вез. Бойцы мгновенно скрылись за стеной, но зараженных это, естественно, не остановило, рванули следом.
А там их ждали. Грохот пулемета, отрывистые, бьющие по ушам звуки работы крупнокалиберной винтовки и хоровой треск автоматов.
И полминуты не прошло, как показался Финн, поднял руку, помахал, показывая, что все спокойно.
Карат распахнул дверцу, выбрался, помахал в ответ, улыбаясь, показал на машину:
– Такси подано, можно грузиться.
Командир армейцев покачал головой:
– Голова у тебя есть, но страшно думать, что у тебя в ней. Уж явно не мозги. Кто тебя надоумил такое учудить? Одна граната из зеленки, и хана, это ведь не броневик, а гроб жестяной.
– Потом все разговоры. И Шуста надо как-то в люк затащить.
– В кабину его определим, за сиденьями тут отсек для раненых оборудован.
– Да? Не заметил.