— Серебро действует медленно, — прокричала она Доун. — Нужно срочно доставить Робби к боссу, пока химическая реакция не распространилась на все тело.
— Папа? — Робби подполз к Натану, не сводя глаз с красной струйки на его лице. — Позволь мне напиться?
— Не подходи! — По лицу Натана стекал пот, смешиваясь с кровью. — Нет! Убери клыки!
Кого он боится — вампиров вообще или своего сына?
— Доун, — сказала Брейзи, подталкивая ее к действию.
Она перекатилась на здоровый бок. Между тем Робби упал на пол перед отцом и наклонил голову.
— Тебе все равно от них не уйти, отец. — Мальчишка ухмыльнулся. — Ты наговорил лишнего. Мои клыки или их — какая разница? Теперь ты останешься со мной навсегда.
— Нет! Нет, нет, нет… — Глаза Натана чуть не вылезли из орбит. — Я скорее сдохну, чем позволю им — тебе — коснуться меня!
Марла снова юркнула за стул. Ее взгляд заметался между сыном и окном.
— Навсегда, — улыбнулся Робби. — Теперь нас ничто не разлучит.
Взгляд Натана был прикован к чему-то справа от входа-к бесформенной скульптуре с острой железякой посередине.
Робби подполз поближе к отцу.
— Позволь мне напиться.
С протяжным воплем Натан отскочил и понесся к скульптуре. Робби наблюдал за ним, склонив голову набок.
— Папа?
— Натан! — взвизгнула Марла.
Из пронзенной насквозь спины фонтаном хлынула кровь. Оглушенная, Доун рухнула на пол. Обхватив скульптуру, Натан висел на декоративном мече. Он хрипел, пытаясь что-то сказать, и на какую-то секунду показалось, что он просит прошения у сына.
В следующий миг за окном выросли фигуры Стражей, и Доун поняла, кому были адресованы последние слова Натана Пеннибейкера.
— Он их впустил! — закричала она.
Прежде чем они с Брейзи успели поднять оружие, Робби, пошатываясь, встал и попытался принять то обличье, которое Доун окрестила «опасным». Завершить превращение вампиру не удавалось: он был слишком ослаблен видом отца, который обнимал статую с такой любовью, какую сыну вряд ли довелось испытать.