– Нет, в таких вещах я никогда не ошибаюсь. Ты тоже его видишь, просто не воспринимаешь. Вон смотри, там, где парочка черных деревьев кронами срослась, он между ними сидит, к стволу прислонился. Тот ствол, который дальше от нас. Теперь видишь? На черный мешок похож.
– Да как ты его разглядел? – Карат поразился остроте зрения сектанта.
– Это тебе, непривычному, здесь все черным-черно и одинаково. А я вот так ходил много раз, на что только ни насмотрелся. Пойдем, не надо бояться, если он почернел, значит, зубами не вцепится.
– Зачем тебе этот покойник понадобился? Мало ли их по Улью валяется.
– Чернота, Карат, это почти консервация. Она что-то с углеродом делает, а еще кремний ведет себя очень странно. Люди – это ходячие углеводороды, они чернеют быстро и затем подолгу сидят, как новенькие. Имущество, которое находится при них, держится дольше, некоторое вообще остается целым, только пленкой покрывается, но далеко не все, от углерода и кремния зависимость большая. В стали, допустим, углерода несколько процентов, но этого хватает, он портит ее, но не очень быстро. Ты же у нас без оружия, а это плохо. Возможно, что-нибудь увесистое найдется, хотя бы топор. До границы черноты отсюда далеко, раз этот человек сюда забрался, возможно, он не из простых, а такие с пустыми руками ходить не любят.
– Ты решил меня вооружить?
– Ну, поскольку нам надо как-то разобраться с людьми из Полиса, то почему бы и нет.
– Настолько мне доверяешь?
– А какой тебе смысл меня убивать? Я не понимаю, почему тебя так тянет в это место, но что-то тебе там надо. И мне тоже надо. Вряд ли у нас одни и те же интересы, тебе ведь не интересен мертвый скреббер? Так что наши дороги лишь в конце разойдутся.
– Тогда нам понадобится танк, а лучше два. Да и то не факт, что номер выгорит.
– Танк, Карат, если здесь найдется, никуда уже не поедет. Тяжелая махина, руками ее не вытолкать, разве что тягачом с краю выдергивать, если тросом дотянуться. А вот и наш покойничек. Ты посмотри на него, лицо будто живое, но только сажей намазано и блестит. Видел когда-нибудь такое?
– Не видел и не хочу видеть.
– Оружия не видно, странный какой-то парень, даже топора при нем нет. Подай-ка вон ту палку, карманы ему поломаю.
– Зачем?
– Спораны, горошины и особенно жемчуг очень долго против черноты держатся. Даже не могу сказать, сколько могут пролежать, не испортившись. Если руками трогать такого мертвеца, он на черную чешую рассыплется, тяжело в такой куче что-нибудь найти. А вот деревянный предмет хорошо подходит, палка только дырки в одежде проделывает. – Поясняя это, Пастор вовсю ковырялся в угольном тряпье покойника, превращая его в труху в области карманов.
Покончив с этим делом, сектант поднялся, без сожаления произнес:
– Зря мы к нему свернули, ничего полезного нет. И почему его сюда понесло? Странный человек, странная смерть…
– Далеко отсюда до края? – спросил Карат ради поддержания разговора.
– Неоднозначный вопрос. Если вон в ту сторону идти, нужно за холм перевалить, и чуть дальше зелень начнется. Узкая полоска, стаб мелкий, далеко в черноту вклинивается, как тропа. Может, этот шел именно по нему, и когда закончилась зеленая трава, сворачивать не стал. Но есть версия, что он пришел вон оттуда. Там стандарт километров в трех с половиной по прямой, мы туда минут за сорок доберемся, дорога легкая. Но стандарт тупиковый, из тех самых кластеров, которые гибельны для всех, на него попавших. Я тебе о них вчера рассказывал.
– Помню.