– Может, трахнешь меня быстро, пока я не обратилась? – совершенно спокойным голосом поинтересовалась девица. – Не хочу вот так подыхать. Если боязно, можешь привязать меня к кровати, я не против.
Ампер попытался найти намек на сарказм или издевку, но не находил, пленница была совершенно серьезна.
– Ты не шутишь, – глядя в ее серые глаза, озвучил он свои наблюдения.
– Я на полном серьезе. Мне недолго осталось, я уже чувствую, со мной что-то происходит.
– И насколько быстро вы мутируете? – задал Погорелов вполне резонный вопрос.
Блондинка задумалась.
– От двух до восьми часов. Ну так что, будет секс?
– А почему бы и нет? – усмехнулся Ампер. – Барышня ты симпатичная, закон последней воли я чту.
Он развязал ей руки, после чего убрал веревку в карман.
– Что, даже связывать не будешь? – усмехнулась на это Рина. – Я не против ролевых игр.
– А ты, я смотрю, девушка решительная? – расстегивая ее куртку, поинтересовался Погорелов.
– Ага, все или ничего. Я и сюда пришла за льготами. Год тут, и можно добиться очень многого, а мне за тебя обещали полгода списать. Такую малину мне обломал! Привезла бы я тебя и уже на следующий день смылась из этого кошмара. А там меня за исследования ученая степень ждет. – Говоря все это, она расстегнула ремень, но руку держала подальше от кобуры.
Ампер контролировал «подружку», доверием тут и не пахло. Отшвырнув пистолет в кресло, он избавился от ножа. Ее он проверил, еще когда принес. На щиколотке нашелся маленький «диллинджер», двуствольный под мелкашку. В этом мире такой сработает либо против человека, либо против не слишком развитого мутанта, главное – попасть в лоб.
Рина оказалась девушкой горячей, предчувствуя близкий конец, в котором сам Ампер сильно сомневался, отдавалась со всей страстью последнего вздоха. А еще очень красивой. Она изредка вскрикивала от боли, когда его руки натыкались на синяки, оставленные пулями муров, а чтобы не орать и не привлечь сюда еще кого, жевала подушку.
– Ну здравствуй, Ампер, – произнесла она, когда они, вымотанные, лежали, плотно прижавшись друг к другу, на чужой односпальной кровати. При этом она вела ноготком по груди прапорщика, разглядывая старые шрамы, коих за год боев скопилось немало. – Пуля? – спросила она, трогая «звездочку» на плече.
– Да, американец подстрелил четыре месяца назад, попали в засаду.
– С пиндосами воевали?
– У вас их так же зовут? – рассмеялся Погорелов.
Она кивнула.
– Голова очень болит, ничего не соображаю, чувствую, скоро все закончится. Слушай, я через пару часов, а то и быстрее, стану тварью кровожадной, не оставляй меня так, застрели и сожги в этом доме. Обещай.