Начало

– А теперь вспомни, как в Кучугае ты отреагировал, когда я на посиделках с девками тебя щенком обозвал!

– Дык, это… – Митрофан Савин зажал бороду в кулак. – Драться на тебя полез и в лоб получил.

– А ты тогда казаком был?

– Нет, присягу еще не принимал.

– А я был?

– Да, был.

– Так что же ты на меня полез? Раз я, казак, сказал тебе, что ты щенок, сын казачий, значит, ты и есть – щенок!

– Э-э, Давыд, ты говори да не заговаривайся! Сейчас как тресну костылем по башке! – Дед Митрофан начал вставать с лавки.

Старый Шохирев примиряюще поднял ладонь вверх.

– Не кипятись, Митрофан. Ты же тогда драться полез, честь свою защищая. Почему же другого от Ромки Селеверстова хочешь? Или если его и Тимофея Аленина твой внук молокососами обозвал, то это не оскорбление?

– Да вроде все так, и все-таки не так! Неправильно получилось как-то.

– Правильно, Митрофан, что неправильно все в этом случае. Ты в Кучугае от меня в лоб получил и успокоился. И за честь свою вступился, показав всем, что справным казаком растешь, и урок от старшего получил. А здесь сыны казачьи казаков поучили, да еще как! Вот это и неправильно!

– Давыд, любитель ты тень на плетень навести! – Савин раздраженно стукнул костылем об пол. – Делать-то что будем?

– Казаков учить лучше будем, чтобы их молокососы всякие не били. А вот чему и как учить – давайте у атамана нашего спросим, как он Ромку своего да Тимофея обучает. Может, кормит чем-то особенным? – ухмыляясь в бороду, прогудел дед Шохирев.

– Мясом сырым он нас кормит, чтобы злее были, – пробурчал тихо я, склонив голову, но был услышан.

От раздавшегося в комнате гогота казаков, казалось, рухнет крыша. Сидевший рядом с атаманом Митяй Шохирев стал толкать Селеверстова в бок, воспрошая: «Атаман, неужто правда сырым мясом кормишь? Правда? Скажи?»

– Да ну его, уникума хренова! – Селеверстов, весь красный, поднялся с лавки. – Его и спрашивайте, чего они с Ромкой жрут да чему обучаются. Ромка у Тимофея уже пять месяцев в обучении, а у кого Тимофей учился, я и сам не знаю.

В комнате после слов атамана наступила тишина. Старейшина Афанасий Раздобреев удивленно спросил атамана: «Это что, правда, Петро? Не ты Ромку, а Тимофей его учит?»

– Эх, станичники! – Вахмистр Шохирев поднялся с лавки во весь свой богатырский рост. – Если бы видели, какой гимназий Ромка с Тимофеем в пристрое Аленинского дома организовали! Чего там только нет! А занимаются так, что только пар от них идет. И так почитай каждый день по несколько часов. Я поэтому и не удивился, когда они семерых казаков уделали вдвоем. На их учебные схватки на кулаках да с кинжалами страшно смотреть. Сами иногда в кровь бьются.

– Тимофей, а это правду Алешка Подшивалов сказал, что ты моему Афоньке пообещал в следующий раз, если он на тебя с кинжалом нападет, либо руку ему сломать, или убить его же кинжалом? – раздался скрипучий голос Иона Гусевского.