Начало

Раздавшиеся после этих слов возгласы казачат показали, что они все поддерживают предложение Шаха. Отказываться от такого подарка я не стал. Мой позывной из жизни в будущем вернулся ко мне, пусть пока только в кругу нашего учебного подразделения.

Вскоре вернулись Шило и Сыч, которые нашли метрах в ста от брода и метрах в сорока от тропы в глубине леса небольшой овраг с ручейком, где мы смогли с комфортом разместиться. Напоили лошадей, привязали их к импровизированной коновязи из веток густого кустарника, расседлали, почистили, подвесили на морды торбы с овсом. Теперь можно позаботиться и о себе. Разожгли «полинезийский», практически невидимый со стороны костер, проведя перед этим необходимые земляные работы, и приготовили на нем в двух походных отрядных котлах кулеш и чай. Для ночлега нарубили лапника от растущих недалеко от оврага сибирских елей, на который уложили попоны и оставшиеся плащ-палатки. Оборудовали таким образом два спальных места: одно для меня, Лиса, Лешего, и второе для четырех человек. Одна четверка в дозоре, одна четверка спит. Нам троим, по общему решению казачат, было дано распоряжение спать всю ночь и не дергаться, так как завтра у нас троих самая сложная задача.

Поужинали, Шило со своей тройкой и присоединившийся к ним Дан пошли менять третью тройку Шаха и Тура, которые все это время стояли в дозоре, метрах в десяти-двадцати по периметру от нашей стоянки по одному на все четыре стороны света. Сменившаяся четверка также поужинала, и мы всемером завалились спать. Несмотря на заверения, которые дал казачатам, ночью я вставал два раза. Проверял посты. Часовые несли службу бдительно. Крепко заснул только под утро.

Утром, еще в сумерках, подъем. Заморозка не было, но роса легла сильная, поэтому те, кто не в дозоре, совершили небольшую разминку, потом разогрели остатки вчерашнего кулеша и вскипятили чай. Завтрак, смена дозора. Пока те завтракали, оседлали и взнуздали лошадей. Их решили оставить здесь же, в овраге, кроме трех, на которых мы должны были выманить хунхузов на засаду. Если на броде через ручей хунхузов не положим, то уходить оставшимся в живых лучше пешим через лес. Бо́льшая вероятность оторваться от преследования и добраться до станицы. А если победим, то дойти до лошадок – можно сказать, только раз шагнуть.

Еще солнце полностью не взошло, а наша засада уже была готова. Окопы вырыты, замаскированы, казачата в них разместились. Им теперь в течение часа ждать и мысленно отрабатывать огонь по противнику в своем секторе обстрела. Не завидую им. Их ожидает долгий мандраж перед первым боем. Лишь бы не перегорели.

Я в последний раз оглянулся назад, сканируя взглядом затаившихся в окопах казачат. Даже зная, где они находятся, рассмотреть что-либо было невозможно.

«Если все удачно сложится, – подумал я, – то на выходе получим писец врагам и их отчизне, а мы все в белом и на коне. Тьфу-тьфу через оба плеча, чтобы не сглазить».

Дав шенкелей Чалому, двинулся за Лисом и Лешим. Минут через двадцать, пройдя на лошадях около двух верст неторопливым шагом, остановились перед поворотом тропинки и спешились.

– Через двести метров за поворотом, – начал я последний инструктаж и постановку боевой задачи перед боем, – лежки дозорных хунхузов, справа и слева от тропы. Леший, ты с лошадьми остаешься здесь, мы с Лисом через лес по дуге заходим в тыл дозорным и берем их в ножи. Надеюсь, Лис, тренировки, как снимать часовых, когда они стоят на посту или сидят, не забыл?

– Не забыл, Ермак, – ответил Лис, покусывая от волнения нижнюю губу.

– Не трусись, Лис. Я знаю, ты все сделаешь нормально. На тренировках ты часовых снимал лучше всех. А то, что будешь убивать человека… Когда-то все равно придется начинать. – Я сделал паузу, а потом продолжил: – Может быть, именно этот хунхуз, которому ты глотку перережешь, насиловал девчонку, и именно под ним она умерла. В общем, убей эту скотину.

От моих слов в глазах Ромки Селеверстова стало разгораться пламя ненависти, да и Вовка Лесков, который смотрел в сторону лагеря хунхузов, вслушиваясь в лес, непроизвольно сжал рукоятку кинжала, висящего на его поясе, так что костяшки побелели.

– Как снимаем часовых, выходим на тропу, – продолжил я. – Леший, шагом доводишь нам лошадей. Потом уступом на рысях скачем к лагерю хунхузов, я первый, второй Леший, третий Лис. Останавливаемся на тропе перед поляной, не перекрывая друг другу сектор обстрела. Лис, стреляешь первый, тут же разворот и наметом назад к броду. Леший, стреляешь вторым и за Лисом. Я вас прикрываю со своей восьмизарядкой. Переходим брод, лошадей чуть дальше в лес, и возвращаемся в свои окопы. Думаю, разрыв по времени в две-три минуты будет. Должны успеть, а дальше работаем по плану действий в засаде. Вопросы?

Лис и Леший отрицательно мотнули головой.

– Тогда действуем.

Глава 15. Большая победа

Засада удалась. Как и планировали, дозорных сняли чисто и без шума. Ромке только пришлось пощечин надавать, чтобы он пришел в себя, пока Леший подгонял к нам коней. Потом поляна с базой хунхузов. Почти одновременные выстрелы Лиса и Лешего. Попали оба. А я все ждал и искал главаря хунхузов. Чуйка просто орала, что его надо убить. Наконец через растянувшееся, казалось, как бесконечность время, а на самом деле от силы через три-пять секунд после первых выстрелов, он вышел из самого большого шалаша. Мне показалось, что мы даже успели встретиться взглядами, и вожак бандитов усмехнулся, глядя в прорезь целика моей винтовки. Выстрел. Я одними ногами развернул Чалого, одновременно перезаряжая винтовку, дал шенкеля и, громко свистнув, рванул с места галопом по тропе догонять Лиса и Лешего.

Проскакав метров триста, оглянулся назад. За мной метрах в двухстах охлюпкой скакало только два хунхуза, причем только у одного в руках была винтовка, а чем был вооружен второй, я рассмотреть не смог. Леший и Лис скакали метрах в пятидесяти впереди меня. Не воспользоваться такой ситуацией было бы грех, тем более высоко над головой пропела вражеская пуля. Развернувшись через левое плечо в седле назад, я вскинул винтовку и поймал в прицел фигурку хунхуза, который перезаряжал карабин. Выстрел. Черт! Промах. Перезарядка. Свист хунхузской пули, звук ее удара в дерево.

Чуть сбавив скорость галопа Чалого, вновь поворачиваюсь назад. Приклад в плечо, прицел, выстрел. Хунхуза выносит из седла. Теперь можно особо не торопиться. Перезарядка. Останавливаю Чалого, разворачиваюсь и вижу попытку второго хунхуза развернуть своего коня. Выстрел. Преследователей на тропе метров на пятьсот назад не видно, да пока и не слышно. Вновь развернув Чалого, бросаюсь догонять ребят.

Времени перейти ручей, загнать в лес лошадей и залечь в окопы нам троим хватило с избытком. Оставалось только ждать погони. Моя детвора, слава богу, ненужной самодеятельности не проявила. Как лежала тихо в окопах, так и продолжала лежать. Никто не высунулся, пока мы форсировали водную преграду и штурмовали песок выхода из седловины ручья. Когда мы залегли в свои окопы, старшие фланговых групп Шах и Тур криком гагары сообщили, что у них все в норме. Молодцы. Для молодого, не имеющего пока реального боевого опыта бойца дисциплина в таких ситуациях куда важнее умений, которые с опытом придут. Еще один плюс ребятам.