– Простите?
– Наша свадьба.
Я чуть носом не полетела.
– Сергей Владимирович, вы еще вспоминаете об этой безумной затее?
– Более того. Мария, вы сами ставите меня в такое положение… я прошу вашей руки.
Я даже не сразу сообразила, о чем речь. А потом замотала головой так, что едва второй раз не полетела носом, спасибо, Ваня подхватил.
– Нет.
– Мария, это будет выгодно нам обоим. Вы получите мужа, статус, положение в обществе… это будет равноправный брак. Мы можем даже договор заключить.
Я только хмыкнула.
Равноправный брак, с договором…
Это обязывает, да. Не брак, а мечта феминистки. Все, что у меня есть, у меня и остается, я могу распоряжаться своими деньгами и временем, я могу…
Да все, что угодно. Это почти что брак двадцать первого века – полная свобода рук и действий. С одной стороны.
А с другой…
Кто там что проконтролирует? В том же Березовском? Кому я буду жаловаться на нарушение договора? И смогу ли я пожаловаться?
Нет, я в это не верю. Морковка вкусная, но я не осел.
– Нет.
Демидов смотрел зло и холодно, и я лишний раз уверилась в своем ответе.
– Подумайте еще раз, Мария.
– Мне сказать вам это слово еще сто раз? Сергей Владимирович, – я решила быть откровенной до конца, – останься вы последним мужчиной на земле, я предпочту любую обезьяну. Лишь бы с вами не связываться.
Вышло резко, но доходчиво.