— Лорд, как же, держи карман шире! Совсем ты, видать, рехнулась али заблажила? Хочешь знать, кто они такие, господа твои распрекрасные? А вот я тебе скажу. Доби[10] да фэйри, все до одного! И ежели ты им чего поперек сделаешь, они тебя заберут, и тогда уж тебе из их лап не вырваться во веки вечные! — сумеречно изрекла старуха.
— Ну ты скажешь! — в сердцах отвечает ей девушка. — Кто из нас рехнулся! Да я бы давно померла со страху, если бы такую нечисть увидала! Быть того не может, уж до чего они все ласковые, веселые да ладные!
— Ну будет, от меня-то чего тебе надобно, дочка? — оборвала ее старуха.
— Я знать хочу — на-ка вот шестипенсовик, — как мне быть. Обидно ж упустить такого жениха!
— Молись сама, красавица, тут я тебе не помощница, — угрюмо говорит ей на это старуха. — Ежели с ними пойдешь, то уж назад не воротишься. Не вздумай с ними ни есть, ни пить, ни говорить и ничего не бери от них в дар, хотя бы и булавки — заруби себе это на носу! — не то пропадешь.
Девушка понурила голову, — видно, не по душе ей были бабкины наказы.
Бабка некоторое время смотрела на нее в упор, насупившись и что-то смекая про себя.
— Скажи мне, дочка, скажи как на духу, — люб он тебе?
— Вот еще! — тряхнула девушка головой и зарделась до самых ушей.
— То-то я смотрю! — сказала старуха с тяжким вздохом и, закручинившись, снова повторила: «То-то я смотрю!» А после вышла за порог, шаг-другой сделала и поглядела окрест, будто остерегаясь кого-то. — Околдовали девку, околдовали!
Вернувшись в дом, мамаша Карк спросила:
— С того разу ты больше его не видала?
Девица еще не оправилась от смущения — присмирела и тон свой сбавила.
— Кажись, видела я его, как сюда шла, — все мне чудилось, будто идет он со мной вровень меж дерев, да потом поняла, что обманулась: никого там в деревьях не было. На ходу иной раз померещится — словно одно дерево за другим вдогонку бежит.
— Нечего мне сказать тебе, красавица, окромя того, что сказала уже, — отрезала старуха и строго-настрого повторила свой наказ: — Ступай сейчас домой, да не медли в пути; и по дороге сказывай молитвы; и все дурные мысли от себя гони; и чтоб из дому больше ни ногой, пока тебя не окрестят — в нонешнее воскресенье, запомни!
С этим сварливым напутствием она проводила девушку до ограды и долго смотрела ей вслед, покуда та не скрылась совсем за деревьями.
На небо набежали тучи, как перед грозой, кругом враз стемнело, и девушка, растревоженная сумеречным взглядом мамаши Карк на все происшедшее, заспешила пустынной тропой через лес.
Незнакомая черная кошка, увязавшаяся было за ней еще по дороге от дома — известно ведь, что кошки в поисках добычи забредают порой на лесную опушку или в рощицу, — выскочила откуда-то из-под дуба и снова за ней увязалась. Чем темнее становилось вокруг, тем черная бестия делалась, кажется, все больше и больше, а зеленые ее глаза сверкали, как два шестипенсовика, и когда над холмами у Вилларденской дороги загромыхал гром, струхнувшей девице стало и вовсе не по себе.
Она попыталась отогнать от себя кошку, но та выгнула спину и злобно зашипела — того и гляди прыгнет и вцепится когтями! — а потом взобралась на дерево (в этом месте лес вплотную подступал к тропинке с двух сторон) и давай скакать прямо у девушки над головой с одного сука на другой, словно только и ждала удобного случая прыгнуть ей сверху на плечи. Девушка, и без того уже вся в плену странных фантазий, до смерти перепугалась: мнилось ей, будто кошка преследует ее и, если она хотя бы на миг перестанет охранять свой путь молитвой, черная тварь на ее глазах превратится в мерзкое чудовище.
Даже добравшись до дому, девушка не сразу оправилась от испуга. Перед глазами у нее все еще стояло мрачное лицо мамаши Карк, и, скованная тайным страхом, она не решилась тем вечером снова выйти за порог.
ebooksa