-Подожди!- сказала она, остановившись в двери и обратилась к Леночке, - Литвиненко сегодня работал?
-Работал…- тупо глядя в пол, кивнула Леночка.
-А ты говорила, что он к моей матери свататься ездил! Брешешь, как с-собака! Направо и налево! Это тебе так хотелось! А мне вот так не хотелось! Наши желания не совпали!А вот сестрёнку свою ты подвела!Она пошла на такой шаг, потому что ты её убедила, что у Лёньчика со мной всё кончено!А ты её обманула!
Мы с Татьяной спустились на первый этаж в комнату, где я провёл последние сутки. Фотографии лежали скорчившись на расстеленных по полу газетах. Татьяна сказала:
-Собирай всё здесь и поднимайся ко мне в светёлку. А вот это…- она указала пальцем на матрас и запнулась, увидев вместо пятнышка крови вырезанный клочок и торчащую чистую вату.
-Это кто сделал? Ты?- она смотрела на меня испуганно.
-Я – ответил я растерянно.
-Нормально! – сказала она усмехнувшись, - Я завтра залатаю.
-Спасибо…- прошептал я и Татьяна пошла в дверь, но остановилась в двери.
-У тебя выпить осталось?- спросила она.
-Начатая бутылка!
-Хватит!Завтра на работу!- сказала она вздохнув, - У вас в понеделник нет полётов?
-Нет!
-Нормально!- сказала она и пошла.
Собрав свои вещи я пришёл в светёлку. Дед Мороз встретил меня добродушной улыбкой, а Татьяна приготовив закуску и стопки сидела курила, наклонив голову.
Я налил в стопки, мы молча стукнулись и выпили. Молча закусили и я опять налил. Подняли стопки и Татьяна глянув мне в глаза спросила:
-Ну, ты как? Погасил пожар души двумя сестричками?
-Ты знаешь, нет!- сказал я сокрушённо, - Хотя пытался! А пожар-то был ложный! Ленка это выдумала умышленно, а Катерина с её слов.Она решила, что с тобой вопрос решён, поскольку ты выходишь замуж, а сестричка просто меня не достойна.
-Решительное дитё!Ладно не осуждаю! Но я-то не решила ничего без тебя! Ты понимаешь!Клин клином хотела вышибить… а твой клин… - Татьяна зарыдала и бросилась мне на шею, - Если ты скажешь нет!...
Я обнял её, поймал её дрожащие губы своими…Волна привычного и родного всколыхнулась с самой глубины души и я начал её плачущую и безвольную раздевать…Как мы буйствовали с Татьяной! Сколько это продолжалось – не знаю!