– Зачем прощаться? – вскинулась Вика. – Я тебя провожу до самого вертолета, там и попрощаемся.
Вздохнув, Лина насмешливо-сожалеюще произнесла:
– Вика, ты действительно пропала! Элементарных вещей уже не помнишь! Разве забыла про приказ?
В глазах подруги промелькнула тень понимания, она поспешно кивнула:
– Точно! Совсем позабыла, ведь выпускницам запретили покидать казармы. Ладно, давай тогда прощаться. И слушай, я вот что подумала… У Отто много друзей, тебе все равно делать будет нечего, сможешь познакомиться с ними через Интернет. Там есть очень симпатичные парни. Особенно его двоюродный брат. Ты не поверишь, он…
– Вика, я эту историю уже лучше тебя знаю!!! – чуть не выкрикнула Лина, закатывая глаза.
– Все! Все! – поспешно затараторила подруга. – Ладно. Но ты все же сразу позвони, как долетишь. Хорошо?
– Конечно! Я и тебе, и Ленке позвоню. Обязательно.
Проведя короткий ритуал расставания, Лина, проходя мимо спортивного уголка, кивнула двум разминающимся выпускницам, кроме них в казарме никого не было. Получив в ответ столь же сухие кивки, она вышла на улицу, в очередной раз отметив, что, несмотря на компактность проживания, воспитанницы держались не слишком дружно. В основном все кучковались по три-четыре человека, почти полностью игнорируя остальных девушек, так что Монастырь трудно было назвать дружной семьей. Хотя в трудной ситуации можно было не опасаться за свою спину, если ее прикрывает кто-то из даже малознакомых воспитанниц.
До вылета еще оставался запас времени, но Лине надо было закончить одно небольшое дело, для чего пришлось сделать крюк в сторону мастерских. Воровато оглянувшись, девушка убедилась, что никто ее не видит, и шмыгнула в боковую пристройку закрытого тира. Сокращать дорогу подобным способом было строжайше запрещено. Лина уважала монастырские правила, но не настолько, чтобы ради них топать лишние двести шагов.
Никем не замеченная, она выскользнула через запасной выход, прямо за спиной Кобры. Лина приняла самый беззаботный вид, демонстрируя, что законопослушно шла, как положено – в обход. Но Кобра даже не обернулась – ненавистная садистка торопилась в сторону малого плаца, наверняка собираясь устроить пятиминутку ненависти очередной группе младших. Скорчив ей в спину презрительную гримасу, Лина свернула на боковую дорожку, обогнула пусковую установку зенитных ракет, прикрытую брезентовым навесом. Уже за ней заметила, что Гайка закрывает дверь своей мастерской.
Прибавив шаг, Лина крикнула:
– Галина Андреевна! Подождите!
Женщина замерла, развернулась, сильно щурясь, уставилась на приближающуюся девушку. Лина плохо знала эту женщину – воспитанницы вообще мало контактировали с технической службой Монастыря. Но то, что Гайка чудовищно близорука, девушка знала прекрасно. Мастерица не вела занятий, но на ее оборудовании многие старшие подгоняли свою амуницию и оружие. В свое время она парочкой советов научила Лину нормально точить и балансировать ножи.
Уже в упор рассмотрев девушку, Гайка ее узнала:
– Алина?
– Да. Галина Андреевна, помните, я вам давала камень, вы обещали просверлить в нем отверстие, под цепочку?
– Помню, – кивнула женщина. – Ты пришла за ним?
– Да. Извините, что беспокою, но я надолго покидаю Монастырь, даже не знаю, когда вернусь…
– Минута меня не разорит.