Мысли в голове смешались, зато с чувствами все было в полном порядке. В том плане, что меня снедало одно-единственное – чувство голода. И оно усиливалось с каждым шагом.
Когда нашла приличное место, где можно поесть, то поняла, что еще немного, и я накинусь на подавальщицу с исключительно гастрономическими намерениями. Заказала себе двойную порцию мясного рагу, жареную картошку, квашеную капусту и кружку горячего отвара. Чуть сонная подавальщица посмотрела на меня с недоумением. Но серебряная монета разом не только помогла девушке проглотить вопрос о том, не оговорилась ли я, заказывая столько, но и придала ей ускорения.
Еда появилась передо мной быстро, и была она горячей и вкусной.
Выйдя из таверны, я печально вздохнула. Такими темпами десять золотых скоро исчезнут, и надо будет на что-то жить. И кормить мелкого прожорливого дракона.
А затем я и вовсе приуныла, потому как вспомнила, что сегодня первым в расписании значится занятие у магистра Лонгана. Аналитическая магометрия, которую я ненавидела всей душой. Ну что за день такой сегодня! А ведь он еще начаться-то толком не успел.
Глава 9
Благодаря раннему пробуждению в аудитории я оказалась первой. Села на пустую скамью и призадумалась.
Где взять денег? Этот извечный вопрос будоражил умы издревле. И думали об ответе на него гораздо чаще, чем на вечные «в чем жизненное предназначение?» или «кто виноват?».
На сытый желудок мозги включались из рук вон плохо. Мысли плавно перетекали на мясное рагу, которое мне подали в таверне. Хотелось еще, про запас. А потом вспомнилась подавальщица из «Светлого рыцаря» – случайная подружка Гарда.
Едва в голове всплыл образ дракона, я скривилась. Нет, светлые тоже мастаки выехать за счет другого. Но чтобы затащить меня в кровать для пополнения резерва, прекрасно отдавая себе в этом отчет… Так черную ведьму Вивьен Блеквуд еще никто не пытался использовать! Утром, осознав это, я задохнулась от возмущения. А сейчас, чуть остыв… Даже стало любопытно, скольких Гард вот так уложил в постель? Наверняка найдется пара дюжин обманутых девиц. И сдается, дракон не один такой. Не зря же о светлых магах и их любвеобильности ходят байки.
Ладно. Где обида, там и прибыль! Во всяком случае, для черной ведьмы. И пусть темный источник пока использовать нельзя. Но умение пакостить еще при мне!
Предвкушающе потерла ладони. Какая же я сама у себя молодец. И как только в голову раньше не пришла такая отличная идея?
Одногруппницу, что появилась в аудитории после меня, я уже встречала с исключительно исследовательским интересом, прикидывая, может ли она стать моей первой клиенткой. А что? Дикла была в меру симпатичной адепткой с троечкой потенциала. Смазливому парню с такой приятно провести вечер, а потом легко забыть. К тому же из богатой семьи, а значит, заплатить за услуги может…
Потенциальный объект для достижения ведьминских целей меж тем смерил меня неприязненным взглядом.
– Блеквуд, хочешь быть везде самой первой? Ну-ну. Вам, девицам с окраины, всегда хочется урвать всего и побольше. Только у таких бездарностей это редко выходит.
М-да, запамятовала, что порою богатство, особенно если нажито оно было не поколениями, а враз, как ушлым торговцем Гат-Смейном, отцом Диклы, идет рука об руку с хамством и желанием самоутвердиться за счет тех, кто ниже по положению или достатку.
– Я вот слышала, что молчание – это признак породы. И наоборот, громче всех тявкают именно дворняги. Даже если их забрать с улицы, вымыть и накормить… – не удержавшись, протянула я.
Как говорится, не говори ведьме гадости, особенно глядя в глаза. А то она решит, что смерть тебе к лицу. Ну или хотя бы проклятие позабористее. Я, увы, была лишена даже возможности чернословия, потому просто сделала зарубку в памяти, что если эта Дикла решит воспользоваться моими услугами «мстительницы за неверность», то с нее придется содрать тройную, нет, четверную цену.
Между тем девица Гат-Смейн закипала, как чайник, пытаясь найти достойный ответ. По лицу адептки было видно, как хочется ей запустить в меня пульсаром.
Скрипнувшая дверь заставила Диклу поперхнуться очередной колкостью. В аудиторию вошли сразу несколько студиозусов, в том числе и Корнелиус. Друг, как всегда взлохмаченный, невыспавшийся и помятый, прямо-таки олицетворял образ адепта-раздолбая.