— Ну слово «да» ты сможешь сказать?
Я тут же сообразила, что для церемонии все же нужно мое согласие, и этот темный тип у входа в храм соврал, а точнее, недоговорил. Выходит, брак не состоялся не только по причине того, что на роль священника монахиня не подходила. Не зря я в обморок упала, ох не зря.
— Не ш-шнаю, — прошепелявила я.
Чернокнижник заскрежетал зубами:
— Слушай, чокнутая. Еще удар колокола назад я мечтал добиться заключения брака. А вот сейчас я мечтаю об одном: добить. Добить одну чересчур говорливую светлую.
— Слушай, если на тебя так супружеская жизнь действует, может, лучше ну ее? — внесла я рацпредложение.
Но нет, этот странный тип не внял моему предложению. Он устремился к своей цели, как бабка при виде свободного места в общественном транспорте: решительно, наплевав, что за плечами у нее увесистый «багаж».
— А куда мы? — начиная немного согреваться, спросила я, все так же обвивая колдуна.
На нас глазели, тыкали дрожащими указательными пальцами, шептались. Но мне было плевать.
Зато одежде горожан, да и в целом обстановке городка я уделила пристальное внимание. Все вокруг говорило, что я угодила не в дикое Средневековье: рыцари в латах по улицам толпами не шлялись, дамы далматики с рукавами до запястий и покрывал не носили. В ходу у мужчин здесь были колеты, а у местных фрау — платья в пол. М-да, не наш двадцать первый век джинсов и кроссовок, не наш…
— В ратушу. Там точно нас обвенчают, — соизволил ответить темный.
Надо ли говорить, что внутри оной мы оказались в считаные минуты. Темный рыкнул:
— Градоначальника!
Служащий в суконном кафтане, еще совсем парнишка, так и подорвался с места. Его старт был столь стремительным, что слетел форменный картуз. А крик: «Спасайтесь! Те-о-омный!» — еще долго гулко звенел в коридоре.
— Так. Я не поняла, нас будут женить или нет? — с надеждой, что церемония все же отменяется, поинтересовалась я, глядя в уже пустую темень коридора.
— Будут, — уверенно ответил темный.
— А может…
— Еще одно слово — и я тебя упокою.
— Может, успокою? — тихо решила уточнить я.
— Я что хотел, то и сказал. И слазь с меня уже в конце концов, чудовище!