— Ты уже все сказал вчера!
— Нет, не все, — требовательно возразил Риг.
Он открыл ближайшую дверь, кажется, в комнату с алхимической посудой, и буквально втащил меня туда. Внутри никого не было. Лишь шкафы с дюжинами чистых колб, реторт, склянок, мерных цилиндров, освещенные тусклым светом, еле-еле пробивавшимся из узкого окна под потолком.
Я не сопротивлялась лишь по одной причине: свято блюла заповедь отца. Он утверждал, что не стоит ссориться со своими врагами публично, чтобы потом не пришлось доказывать дознавателям, что это не ты закопал их трупы.
— Нам не о чем говорить. Совершенно, — холодно отчеканила я, как только дверь за моей спиной закрылась.
— Проклятье, Крис! Я хотел извиниться. Вчера спешил и…
— …и спеши дальше, — перебила я. — Только мимо меня. Я могу даже сделать вид, что вчера ничего не было. Да и вообще, что тебя не существует!
— Не сомневаюсь! — разозлился светлый, схватив меня за плечи. — У тебя прекрасно получается смотреть на меня как на пустое место. Я в этом убедился дюжину вдохов назад. Но скажи, что я вчера такого сотворил, кроме того что поцеловал тебя? — Он уже не говорил, рычал. — Поднял руку? Оскорбил? Что я такого сделал?
— Много чего. И сделал, и хотел, но не успел. Но знаешь, что самое противное — ты даже не понимаешь, считая, что ничего «такого», когда ты используешь другого, чтобы просто тебе было хорошо.
— «Не успел», говоришь… — протянул светлый.
Из всей моей тирады он выцепил самые удобные для него слова. Не иначе взыграла уязвленная гордость. Как же, его отвергли. Ибо если ранили гордость женщины — она становится язвительной, а если ранили гордость мужчины — он действует. А Риг был ни разу не лэриссой.
И меня поцеловали. Страстно. Обжигающе. На губах заиграл вкус пряного вина с перцем, плавящий мысли и тело. Риг вжимал меня в себя. Его руки на моей спине, бедрах, груди. При этом одновременно он ласкал меня языком, не позволяя не то что осмыслить происходящее, но даже сделать вдох.
По венам разлилась жидкая лава. Сердце стучало как бешеное. А под моей рукой, лежавшей на груди Рига, в таком же неистовом ритме билось сердце светлого.
На миг оторвавшись от меня, он втянул воздух рядом с моей шеей. А затем обжигающие губы скользнули вниз, к впадинке меж ключиц. Обещая, маня, распаляя желание.
Словно в тумане я видела, как пульсирует жилка у его виска, бьются напрягшиеся вены на шее, как расширился черный зрачок, закрыв синь радужки.
Он прижался еще ближе, толкнув плечом стоявший рядом шкаф. На пол посыпались колбы, их звон странным образом меня слегка отрезвил. Но, кажется, светлый этого даже не заметил. Он дышал тяжело, рвано, хрипло. Прижимался ко мне. Лихорадочно, так, что я животом чувствовала его желание. Да нет, не желание, а твердую убежденность в том, чем наш разговор должен закончиться.
Упрямый, подлец. Не привык отступать. И если с первого раза не удалось добиться своего, то решил пойти на второй круг? Доказать, что нет той, которая бы ему отказала?
Мои пальцы обняли затылок светлого. А потом… потом я резко согнула ногу.
М-да. Удар коленом в пах хоть не горячий поцелуй, но равнодушным Рига он точно не оставил. В этом я могла быть уверена.
Я оттолкнула светлого.