Черная Вишня

Ели, сидя на полу, обжигаясь, дуя на обнаруженные тут же ложки. Первую порцию уплели молча и очень быстро. Не сговариваясь, потянулись за второй.

— Хлеба не хватает. Люблю хлеб. Меня хлебом не корми хлебом корми, — пожаловалась я.

Животику стало тепло и хорошо, и теперь я лениво вылавливала в миске грибы и редкие ниточки мяса. Объедаться после голода тоже вредно.

— Вкусно. Из чего это? — начал проявлять неуместный интерес уже не очень голодный мужчина, с интересом изучая содержимое миски.

— Побеги папоротника, пастернак, крапива, портулак, ну и так, мелочь всякая, — обобщила я. — Что за час удалось по округе насобирать.

— Лучше тебе не знать, спокойней будешь переваривать, — язвительно проговорил Вейшар.

Шер подозрительно покосился на меня, но миску не отставил. А я решала, сознаться ли, что в супе варились десяток крупных улиток, обнаруженных в траве, шесть ног недостаточно резвых лягушек и слегка подозрительные грибы вроде моховиков, признанные годными.

— Кстати, — преувеличенно бодро начала я переводить тему, — портулак — отличное ранозаживляющее. Надо тебя осмотреть и перевязать.

— Спасибо. Раны в основном затянулись, — заметил Шер, доедая. — Жаль, толком помыться не получилось, смеркается уже.

— Так помойтесь в купальне, — послышался глас небесный.

— Здесь есть купальня? И ты молчал? — хором завозмущались мы.

— А вы не спрашивали!

Дверь была частично привалена камнями, поэтому раньше мы в нее не заглядывали. Но внутри ничего не обвалилось. На длинной лестнице отчетливо пахло тухлятиной. Я даже погасила зажигалку, от греха подальше: если сероводорода скопилось много, то как бы не взорвался.

— Вентиляция повреждена, — загрустил вездесущий голос.

— Оставлю двери открытыми, проветрить. Этот газ ведь легче воздуха? — Я мучительно вспоминала курс школьной химии. И, сражаясь с обедом, который запросился обратно, рванула прочь.

На улице окончательно стемнело, когда мы спустились в пещеру с водоемом и затеплили несколько свечей. Тут был целый бассейн метра два на четыре, наполняемый вытекающей по желобу из стены водой. Одна из сторон чаши была не вертикальной, а полого переходила в пол.

Даже вопрос не вставал, чтобы купаться по отдельности. Шер вошел и сразу начал раздеваться. А я занервничала, смутилась, пошла бродить вдоль стен, потрогала воду, изучила содержимое полок. Дереву здорово досталось от влажности, металлу — от сероводорода, но скользкую субстанцию в горшочке, напоминающую мыло, я все-таки нашла.

Раздался плеск.

Я обернулась, чтобы проследить, как обнаженный мужчина осторожно ступает по чуть заиленному дну и опускается в воду.

— Вероника, иди уже сюда, — вывел меня из созерцательности тихий голос.